Книга Каменный великан - Джеймс Блэйлок

Летучие мыши гнома, по-прежнему чертившие стремительные зигзаги над лугом и осаждавшие эльфов на галеонах, тучей понеслись навстречу крошечным огонькам, а сам дядюшка Хелстром яростно завизжал, огляделся по сторонам и заорал на ведьму, которая теперь забилась в темную щель между камнями.

В тот момент, когда гном отвлекся от своего магического костра, луна вдруг резко опустилась к земле и снова ярко озарила луг. Гоблины, тролли и даже неповоротливые великаны на миг замерли на месте в самом разгаре сражения, устрашенные очнувшейся луной. Три огромных каменных великана, которые тяжелой медленной поступью шагали за скелетами, встряхнулись, словно пробуждаясь от долгого полуденного сна, и, казалось, начали распадаться на части от резкого движения. Там у одного отлетели пальцы, здесь у другого отвалились каменные уши; огромная голова рассыпалась на мелкие осколки, которые градом обрушились на луг, давя и обращая в бегство беснующихся гоблинов. Один великан грузно уселся прямо на тролля, а потом бессильно откинулся на спину, и земля задрожала от тяжелого удара. Похоже, они мало-помалу разваливались на куски в неожиданно вспыхнувшем лунном свете.

Гном пронзительно завопил, одной рукой подтаскивая к себе ведьму, а другой подкидывая топливо в свой костер. Внезапно все небо заполонили человечки-невелички, у каждого из которых было ожерелье из огненного кварца на шее и копье в руке. Тролли взвыли и обратились в бегство, гоблины повалились ничком на землю. Крохотные человечки сидели верхом на совах, которые бросались на летучих мышей и разрывали их когтями.

Эльфы испустили ликующий крик, и воздушные корабли, опасаясь поразить пушечными и пистолетными выстрелами не только врагов, но и друзей, устремились к холмам, навстречу наступающим великанам. И когда они поплыли по ветру, с бортов галеонов упали длинные веревочные лестницы, и по ним начали торопливо спускаться эльфы, которые спрыгивали в траву, вскакивали на ноги и бросались в бой.

Воздушные корабли двигались навстречу великанам, которые теперь тяжелой неуклюжей поступью шагали к лугу с грозным ревом, поняв наконец, что от них требуется. Три галеона снова выстроились в ряд и устремились на первого великана, косматого монстра с земляной кожей, густо поросшей деревьями и травой. Галеоны дали залп, в общей сложности из двенадцати пушек, а потом развернулись и полетели обратно к лугу; чудовище пошатнулось и начало с треском распадаться на части. Его левая рука рассыпалась на мелкие осколки, а нижняя половина туловища обвалилась, обратившись в щебень и землю, и великан с минуту стоял на месте, покачиваясь в немом изумлении, пока не рухнул всей страшной тяжестью головы и грудной клетки на траву, подняв облако пыли.

Восемь его собратьев и другие великаны, двигавшиеся среди отдаленных холмов, казалось, не обратили никакого внимания на гибель первого, и галеоны вновь устремились к ним; один дал залп из своих двенадцатифунтовых пушек и разбил вдребезги огромную ногу, другой, проносясь мимо в воздушных потоках, выпалил из своих носовых и кормовых орудий по великанам, и они, окутанные клубами дыма и серы, зашатались и беспорядочно замахали руками в замешательстве.

Один галеон, с нарисованным на надутом парусе круглым пухлощеким лицом человека в очках, вернулся слишком быстро, и разъяренный великан, минуту назад лишившийся половины гранитного лица, с силой ударил по кораблю, переломив бизань-мачту, словно леденцовую палочку. Корабль сотрясся от страшного удара и сильно накренился, а великан нанес еще один удар, снеся с палубы грот-мачту и пробив огромную дыру в правом фальшборте. Галеон плавно опустился на траву, подобный сухому листу, слетевшему с дерева в безветренный день, и эльфы бросились с него в разные стороны, словно испуганные жуки; великан наступил каменной ногой на корабль, растоптав корму в щепки, а потом сам рухнул на землю, и остатки его лица разбились вдребезги рядом с раздавленным галеоном.

Грохот орудий и оглушительный треск рассыпающихся на части великанов наполняли ночь. Гоблины неистовствовали рядом с троллями, одержимые желанием рвать эльфов в клочья острыми зубами. Многие гоблины подожгли себе волосы в свалке и теперь дико прыгали без особой пользы, вероятно в простоте своей рассчитывая одним своим видом нагнать страха на эльфов. Но мысль о том, за что они сражаются, придавала эльфам смелости, непонятной гоблинам или троллям; и на место каждого эльфа, поверженного дубинкой тролля или задохнувшегося от дыма в схватке с гоблинами, вставали два новых, которые с криком бросались с бой, окруженные человечками-невеличками, и обращали в паническое бегство воющих гоблинов.

Сражение переместилось вверх по склону холма, на котором дядюшка Хелстром поддерживал свой огонь. Гном настороженно наблюдал за битвой, горстями расшвыривая по сторонам раскаленные угли, сверкающие дуги искр и огней подобием стены отгораживали его от войск, бьющихся неподалеку. Эскаргот бросился к гному. Каменный великан, который сидел позади дядюшки Хелстрома, словно джинн, ожидающий приказа, посмотрел на Эскаргота и медленно поднял руку с явным намерением прихлопнуть его как муху. Внезапно луна ярко озарила; залила опаловым сиянием огромную поросшую травой руку, и она отломилась у кисти и распалась сначала на мелкие камешки, потом на песчинки, а потом обратилась в тонкую пыль, посыпавшуюся на землю. Затем луна осветила поднятое удивленное лицо великана, и он упал на спину, словно внезапно лишившись чувств, и земля сотряслась от тяжелого удара.

Эскаргот, метнувшийся было в сторону от грозного великана, прыгнул к гному, который швырнул ему в лицо горсть раскаленных углей, прочертивших в воздухе яркую дугу. Эскаргот, казалось, натолкнулся на незримую стену, возведенную колдовскими чарами, а гном злорадно ухмыльнулся из-за нее и снова зачерпнул горстью угли из костра. Следующий ярко полыхнувший фонтан искр сбил Эскаргота с ног, и он покатился по траве к ведьме, которая опять судорожно хватала руками воздух. Вокруг нее клубилось плотное облако, теперь более материальное, словно туман превращался в лед. Эскаргот вскочил на ноги, глубоко потрясенный. Ведьма говорила голосом Леты. На один невероятный миг она превратилась в Лету, но в Лету с кошачьей головой, потом в Лету вообще без лица, а потом снова в ведьму, которая поспешно поковыляла к гному, словно страшно торопясь завершить вечернюю работу.

Эскаргот закричал и услышал ответный крик – но испущенный не гномом и не ведьмой, а самой Летой. Она стояла за старухой, у отвесной наклонившейся скалы на холме. Тело девушки просвечивало насквозь, словно она была некоей хитроумной проекцией, порожденной колдовскими чарами. Гном оттолкнул ведьму в сторону и попытался схватить Лету, но его рука прошла сквозь руку девушки. Омытая ярким светом вспыхнувшей луны и внезапно обретшая плоть, она яростно набросилась на гнома, по инерции пролетевшего мимо нее, и наотмашь ударила его по уху, едва не сбив с ног. Пошатываясь, он устремился к своему посоху, пинками раскидывая свои сложенные в кучу сумки. Опередив гнома, Эскаргот прыгнул вперед, схватил посох и с размаха швырнул его в толпу воющих гоблинов внизу. Блестящий в лунном свете посох, казалось, косил маленьких человечков, словно коса пшеницу.

Эскаргот, приготовившийся встретить яростное нападение гнома, с удивлением увидел, что его враг несется по лугу вслед за своим посохом. Очевидно, он плевать хотел на Эскаргота, но думал лишь о том, чтобы сохранить по возможности большее количество своих магических причиндалов. Эскаргот схватил одну из сумок, перевернул вверх дном и вытряс из нее в костер комок сухой гомункулусовой травы.