Книга Каменный век. Книга 2. Племя Тигра - Сергей Щепетов

– Но вы же сказали…

– Это, пожалуй, единственное животное, которое может СОТРУДНИЧАТЬ с человеком. Если захочет, если найдутся общие интересы.

– Так они, что же, разумны?! Бред!!

– Семе-ен Николаевич, – урезонил его Нит-Потим, – вы совсем-то уж почву под ногами не теряйте, ладно?

– Постараюсь! Так что?

– Конечно же, они не перешагнули барьер, за которым начинается то, что мы с вами называем разумом. Соображать они вроде бы могут, а мыслить – нет. Или обладают каким-то иным разумом, который нашему не адекватен, – простите, в этих вопросах я не специалист.

– И это чудо природы вы обрекаете на гибель?!

– Оно и без нас обречено. Вариантов развития человеческих цивилизаций не так уж и много. И в результате реализации любого из них места для подобных животных на планете не остается. В качестве иллюстрации можно привести ситуацию в вашем мире на территории Североамериканского континента в восемнадцатом – девятнадцатом веках: прерии, бизоны, индейцы… Попробуйте придумать хоть один сценарий развития событий, при котором первые, вторые и третьи могли бы сохраниться в первозданном виде.

– Послушайте, неужели нигде и никогда не было случая, чтобы все как-нибудь устроилось без взаимного вытеснения и уничтожения? Неужели это обязательно?!

– Ну, что вы, – улыбнулся Нит-Потим, – примеров деградации сколько угодно! Путь вниз – в полуживотное состояние для человека легок и прост. Ответ на вопрос о возможности жизни человека в гармонии с природой известен давно. Он отрицательный. И вы, задумавшись всерьез, с этим согласитесь. В начале начал, когда огонек разума еще не разгорелся, существу, которое еще не стало человеком, был предоставлен выбор: потушить или разжечь, вернуться в бессознательную гармонию с природой или ступить на бесконечный мучительный путь к высшей гармонии – с Творцом-Вседержителем. Эта ситуация аллегорически описана в вашей Книге Бытия как история грехопадения Адама и Евы. А когда выбор сделан, когда пройдены первые шаги вверх, вернуться той же тропой назад уже нельзя, можно лишь спрыгнуть с нее вниз – изгнание из рая состоялось. Ни одно человечество, конечно, не может двигаться куда-то дружными рядами – кто-то отстает, кто-то просто не хочет. И участь таких в конце концов оказывается печальной. Если отставание не слишком велико, они ассимилируются, теряя свое лицо, как индейцы Южной Америки. Те, чье отставание больше, оказываются жителями резерваций, как, скажем, туземцы Северной Америки, – и совсем не обязательно, чтобы выделенные им земли были огорожены колючей проволокой. Ну, а те, кто отстал катастрофически, исчезают с лица земли, как жители Тасмании в вашем мире.

– Их просто перебили англичане!

– С этим конкретным примером я, признаться, специально не разбирался, но суть-то ясна: пришельцы СМОГЛИ их перебить, а те НЕ СМОГЛИ себя отстоять.

– Не люблю разговоры про «отсталые» народы, – вздохнул Семен, – не нравятся они мне. Когда где-нибудь в Москве я вижу наглую харю за рулем «мерседеса», я отказываюсь признавать, что зверобой Вася Громов из поселка Верхне-Пыльгино сильно отстал от этого чувака. Те же «отсталые» чукчи без малого двести лет сражались с русскими и побеждены так и не были! А как-то раз у меня проходил преддипломную практику сынок директора одной горнорудной компании. Так рядом с ним воин по имени Черный Бизон выглядел бы утонченным интеллектуалом!

– Семен Николаевич, я же не раздаю нравственных оценок, не навешиваю ярлыки и вам не предлагаю это делать. Просто пытаюсь объяснить, что, если процесс запущен, он будет идти, независимо от того, нравится это кому-то или нет. А это значит, что мамонты вымрут, а бизоны будут истреблены. Пройдет время, и ученые станут из кожи лезть вон, чтобы хоть как-то восстановить поголовье тех же бизонов, и мечтать найти уцелевшую хромосому мамонта, в надежде вырастить мамонтоподобный гибрид. Скажу больше: если не произойдет «срыв», то в конце концов человечество окончательно оборвет пуповину, связывающую его с природой. Для кормления она станет не нужна – только как источник эстетических переживаний. В моем родном мире на девяноста процентах территории планеты нога человека не ступала сотни лет – там девственные леса и прерии, болота и пустыни. Правда, постоянного населения у нас мало – чуть больше пятидесяти миллиардов, но согласитесь, что и этого более чем достаточно, чтобы распахать и застроить все до последнего клочка.

На сей раз Семен молчал довольно долго. Потом сказал:

– Ладно, ответьте мне на такой вопрос. В полном соответствии с Планом, строго по инструкциям, вы обрекаете на смерть тысячи живущих. И при этом возитесь со мной, любимым: вытаскиваете, спасаете, что-то объясняете… Зачем?

– Вы совершенно напрасно иронизируете: наши правила проверены опытом тысячелетий. И вырабатывались они именно для того, чтобы любое действие производилось с наименьшими потерями. Особенно потерями среди тех, кто представляет безусловную ценность и для своего народа, и для человечества в целом.

– Это вы имеете в виду творческие личности? И я, что ли, такой? – усмехнулся Семен.

– Разумеется! Кроме того, ваше присутствие здесь зафиксировано приборами, и нам придется отчитаться о вашей дальнейшей судьбе. Образно выражаясь, пoходя творить бессмысленное зло сотрудники Миссии не имеют не только желания, но и возможности.

«А вот это уже похоже на правду, – почти обрадовался Семен. – Это хоть что-то объясняет. Что такое „отчетность“, „учет и контроль“, нам очень даже хорошо известно. Может быть, у них и „приемная комиссия“ имеется? Или „комиссия по списанию“? Я, значит, попал в ведомость под каким-то (инвентарным?) номером, и отделаться от меня теперь целая проблема. Прямо как от того веника, который наш институтский завхоз забыл включить в свой „акт на списание“. Злополучный веник „повис“ на его „подотчете“, а составлять отдельный „акт“ из-за такой ерунды ему не хотелось. Тогда он уговорил меня включить веник в список снаряжения, полученного на складе для полевых работ, а потом списать его как „пришедший в негодность в результате длительной эксплуатации“. Мой акт комиссия приняла – никто даже не потребовал предъявить остатки веника. За нами, наверное, сейчас следят или разговор записывается – то есть, по сути, этот Нит-Потим не меня развлекает, а как бы готовит документацию для… Для чего? Для объяснения появления аномалии „творческой активности“ в глухом районе планеты? Или?..»

– А вот скажите… Может быть, конечно, это покажется вам праздным любопытством, но уж больно интересно: кто это за мной прилетал? Со стороны посмотришь – натуральные люди с птичьими крыльями! Это я потом понял, что у них какие-то хитрые складные дельтапланы с двигателями.

– А что вас смущает? Обычное снаряжение наших сотрудников из числа местного населения. Надо же им как-то перемещаться в пространстве.

– Это понятно, но зачем такой камуфляж?!

– А как же иначе? Они, конечно, стараются этого избегать, но время от времени людям на глаза все-таки попадаются.

– Так вот откуда взялись в памяти народной люди с птичьими крыльями! Ангелы и демоны! И после этого я еще должен сомневаться, что вы работали в моем мире?!