Книга Зверь - Сергей Шведов

– А откуда Юрий Григорьевич это узнал? – насторожился Иванов.

– Ему прислали пригласительный билет. Тебе, Георгий, придется выпустить отца невесты. Пусть Василий Иванович объяснит дочери, что перенес легкое нервное расстройство и вынужден был пройти необходимый курс лечения. Клыков отвезет бизнесмена домой и выпросит два пригласительных билета – для себя и для меня.

– Фига тебе будет с маслом, Воронин, а не пригласительный билет, – обиделся невесть на кого Славка. – Таких гостей, как ты, ждут только на похороны.

Однако высокомудрый эксперт, очаровавший московскую комиссию, в этот раз крупно промахнулся. Ему даже не пришлось валяться в ногах у назначенного распорядителем церемонии Игоря, поскольку приглашение на имя Воронина Германа Всеволодовича было уже давно изготовлено типографским способом. И, кроме языческого солярного креста, коим были украшены все без исключения пригласительные билеты, на его персональном красовался еще и распластавший крылья ворон.

– У этого парня из Гипербореи с чувством юмора, похоже, все в порядке, – мрачно изрек Георгий Иванов.

– Очень похоже на вызов, – не согласился с полковником Клыков. – Тебе теперь ничего другого не остается, Герка, как отправиться в полном боевом снаряжении на Калинов мост.

К сожалению, у новоявленного витязя не оказалось под рукой меча, и никто из присутствующих понятия не имел, где же его взять.

– Может, в Эрмитаж позвонить или сразу обратиться в Оружейную палату? – ухмыльнулся Славка.

– Ограничимся пистолетом Макарова, – вздохнул Воронин, чувствовавший небольшое волнение – как перед любовным свиданием. Конечно, являться с пистолетом Макарова на поединок, в котором, возможно, решается судьба человечества, это как-то слишком уж по-плебейски, ну да чем богаты, тем и рады.

– Может, пистолет Стечкина возьмешь? – предложил капитан Круглов. – Все-таки посолиднее и патронов побольше.

– Обойдемся, – махнул рукой Воронин. – Убить-то мне предстоит только одного.

Герман отлично понимал, что ввязывается в авантюру с совершенно непредсказуемыми последствиями. Расчет у него был только на черного ворона, которого Людмила зачем-то же сунула ему в руки.

– А если я все-таки прав, – продолжал упорствовать Клыков, придавленный, видимо, ответственностью, которую взял на себя под влиянием Воронина, – мы получим нового хозяина мира, с которым никто не сможет совладать.

– Значит, ты предлагаешь прибегнуть к ядерному оружию? – нахмурился Иванов.

– С чего ты взял? – испугался Клыков.

– А с того, дорогой интеллигент, что никаких иных способов, чтобы остановить монстра, у нас нет, – рассердился Воронин, – если не считать амулета и дурацкого заклятья, в которое ты не веришь. Как хочешь, Слава, но я не готов пожертвовать родным городом и населяющими его людьми для спасения человеческой цивилизации. У человечества было много кумиров и богов, как-нибудь переживет и этого.

– Вы, главное, заклятье вовремя прочитайте, Герман Всеволодович, – наставлял витязя дипломат Щеголев. – Оно должно предотвратить взрыв. Я в этом абсолютно уверен.

Кусочек пергамента, извлеченный из кубка, хранился у Воронина в нагрудном кармане. Он давно уже вызубрил наизусть начертанный кровью текст, но не очень верил, что это заклятье, высосанное каким-то чудаком из пальца, поможет ему в критической ситуации. Тем не менее, чтобы успокоить дипломата и самого себя перед выполнением ответственного государственного задания, он прочел эти почти детские стихи вслух:

В далеком море-окияне,

На славном острове Буяне

Стоит гора

В горе – дыра.

Течет руда,

За ней – беда.

Подними ладонь,

Погаси огонь.

Ждет тебя погост

Иль Калинов мост.

Среди ста личин

Лишь один почин.

– Ну и что все это означает? – спросил у пригорюнившегося историка полковник Иванов.

– Начало понятно, – встрепенулся Славка. – Первые две строчки – это обычный зачин, до сих пор применяемый старушками при гадании. Гора с дырой – это камень, хранящийся в храме.

– Но мы ведь его там не нашли, – напомнил Иванов.

– Значит, плохо искали. Но он находится там, вне всякого сомнения, – отмахнулся Клыков. – Руда – это кровь. Скорее всего, кровь несчастного Макса фон Бюлова, которого психопатка Василиса собирается принести в жертву. Беда – это либо грядущий взрыв, либо власть новоявленного бога. Это заклятье составляли жрецы Чернобога, для которых торжество оппонентов было катастрофой. Не забудь, Герка, поднять ладонь, когда заклятье будешь читать. Выхода у тебя уже не будет – либо поединок, либо смерть в случае попытки к бегству. А вот что означают слова «среди ста личин лишь один почин», я, честно говоря, не знаю. Видимо, у тебя будет только одна попытка.

– Вот ведь наворотил, этот бог Велес, – покачал головой Круглов. – Подумаешь, баба изменила. Над ребенком-то зачем так изгаляться? Так мало над ребенком, он ведь и все его потомство приговорил.

В словах капитана Круглова таилась великая сермяжная правда, но, к сожалению, элите, божественного она происхождения или земного, наплевать на мнение простого народа.

Перед храмом, в подвале которого Герману уже однажды удалось побывать, собралась огромная толпа обывателей. Впрочем, большинство из них были простыми зеваками, которых никто в святая святых пропускать не собирался. В храм попадали лишь избранные, предъявляющие на входе плечистым добрым молодцам пригласительные билеты. Добрыми молодцами командовал Игорь, а поставил их ему полковник Иванов при посредничестве Славки Клыкова. Игорю можно было верить настолько, насколько вообще можно верить людям, так или иначе попавшим под влияние лже-Звонарева.

Тем не менее Воронин с ним сердечно поздоровался и спросил о Радзинской. Ясновидящая Василиса уже находилась в храме. Более того, она собиралась играть главную роль в предстоящем языческом брачном обряде. Оказывается, храм, который Воронин в данный момент имел честь обозревать, назывался лоном Великой Матери и обладал таинственной силой, способствующей деторождению. На проведении брачного обряда именно в этом храме настояла Светлана, целиком, похоже, попавшая под влияние Василисы Радзинской, а Звонарев всего лишь не возражал. Во всяком случае, так полагал Игорь, посвященный в некоторые секреты своих хозяев.

Подошедший Песков шепотом сообщил Иванову и Воронину, что видел рядом с Василисой бледного молодого человека, очень похожего на пропавшего Макса фон Бюлова. Освобождать потенциальную жертву жестоких язычников было уже поздно, поскольку к храму на белом «мерседесе» подкатили жених и невеста, и толпа раскололась на две части, давая им проход. Звонарев был в черном смокинге, невеста в белом платье, без фаты, но с белой розой в волосах. Васильев, выпущенный из чекистских застенков, скромно держался за спиной жениха. На лице Звонарева не было и тени волнения, словно он ничего от жизни уже не ждал, ни плохого, ни хорошего. Среди сотен лиц он безошибочно выбрал лицо Воронина и вперил в него суровый взгляд. В эту минуту Герман впервые осознал в полной мере, что противостоять ему будет существо высшего порядка. Ибо таких глаз, властных, буквально выворачивающих наизнанку чужие мозги, у простого смертного быть не может. У Воронина разом взмокла спина, но он все-таки сумел взять себя в руки.