Книга Стражники Иерусалима - Франциска Вульф

Юсуф беззвучно поднялся с постели и вышел из спальни.

Демоны

Анна сидела за низким столиком, служившим ей письменным столом. Перед ней лежали перо, чернила и пустая раскрытая книга для записей. Собственно говоря, она собиралась кое-что записать и привести в порядок свои мысли. Вместо этого она сидела и наблюдала, как тень от ветвей смоковницы двигалась по ее комнате. Уму непостижимо! Она была одна в комнате с Рашидом, снаружи светило солнце, а ей было вовсе нерадостно. Рашид нервничал и был раздражен, временами ей самой казалось, что ее нервы обнажены. Анна захлопнула книгу и посмотрела на Рашида, беспокойно бегавшего туда-сюда по комнате – от кровати к камину, от камина к двери, от двери снова к кровати. Когда она что-нибудь говорила ему, он почти не слушал и ничего не отвечал. Лишь молча сновал по комнате, словно тигр в клетке. Ей стало страшно за него.

– Я не могу больше! – воскликнул он так внезапно, что Анна вздрогнула и чуть не опрокинула чернильницу. – Я больше не выдержу. Я должен выйти отсюда!

– Это невозможно, Рашид, – ответила Анна, пытаясь собрать остатки своего терпения. По крайней мере он хоть что-то сказал, уже прогресс. – И ты знаешь это не хуже меня. Пока войска султана не прибудут в Иерусалим, пока Омар и Ибрагим разгуливают на свободе, тебе опасно появляться в городе.

– Ах, это ведь...

– Смешно? Ты это хотел сказать? – Анна встала и подошла к нему. – Все янычары считают, что ты мертв. Представляешь, что произойдет, если ты попадешься кому-нибудь на глаза на площади или на базаре?

Ничего не отвечая, он барабанил пальцами по каминной плите. Нервный, как скаковая лошадь, всю зиму простоявшая в конюшне.

– Я... Я буду внимателен. Переоденусь. Я...

– Это невозможно, Рашид. Ты не сможешь быть настолько осторожен, чтобы никто...

– Проклятье! – заорал он и с такой силой ударил по выступу камина, что отбил кусок лепнины. – Все могут что-то делать. Ты вместе с Козимо пытаешься разгадать тайну этого пергамента. Ансельмо позволено узнать, где скрывается отец Джакомо. И только я сижу пригвожденный и таращусь на стены. Знаешь, сколько трещин на штукатурке потолка? Шестьдесят семь. Я все сосчитал. И не один раз. Я начинаю сходить здесь с ума!

Он оперся о каминную плиту и провел рукой по лицу. Гнев Анны улетучился, не успев толком разгореться. Она прекрасно понимала, как тяжело давалось молодому парню праздное бездействие. Он не привык оставаться без задания больше чем на пару часов. Сейчас же он был лишен возможности даже сходить в баню или с кем-то пообщаться. Он даже ел в этой комнате, а когда приходила Эстер, чтобы прибрать постель или принести свежее белье, Рашиду приходилось прятаться в узком венецианском шкафу, стоявшем в углу. Хотя ее покои, несомненно, были приятнее, чем камера в тюрьме наместника, но по сути в его положении ничего не изменилось. Он продолжал оставаться пленником, сидевшим взаперти. И никто не мог сказать, как долго продлится такое состояние.

– Извини, Анна, – тихо произнес он. – Я не хотел кричать на тебя, но...

Рашид сжал губы и закрыл глаза. Из-под опущенного века показалась слеза, покатившаяся по щеке.

– Поверь мне, я знаю, как тебе тяжело, – сказала она, гладя руками его по лицу. – Зато ты жив. И мы вместе. Разве этого мало?

– Об этом я как-то не задумывался. – Он обнял ее и так крепко прижал к себе, словно боялся без нее утонуть.

– Осталось всего несколько дней, Рашид. Пара дней – и войска султана будут здесь.

– Да, несколько дней. Если у меня раньше не сдадут нервы и я не поскачу вприпрыжку по улице как умалишенный.

Анна невольно улыбнулась:

– Покажи мне свою руку. Ну вот, кисть опухает. Ты ободрал себе кожу о камин и сам не заметил. Сейчас принесу воды и промою тебе рану. – Она чмокнула его в щеку. – Я быстро вернусь. Если тебе тем временем захочется выместить на чем-нибудь свою злость, возьми, пожалуйста, подушку и разорви ее. По крайней мере, не покалечишься.

Анна отправилась на кухню. К счастью, там никого не было. Элизабет, должно быть, ушла на базар за продуктами к ужину. Когда Анна проходила с миской и кувшином мимо двери библиотеки, ее окликнул Козимо.

– Зайдите ко мне, – позвал он, махнув ей рукой от письменного стола. – И закройте, пожалуйста, за собой дверь. Я хотел бы немного поговорить с вами. Присядьте, я сейчас закончу.

Анна поставила миску и кувшин на низкий столик и села в кресло. Ей действительно не пришлось долго ждать. Козимо с глубоким вздохом вскоре захлопнул книгу в скромном темном переплете.

– Ненавижу вести деловые книги, – с улыбкой произнес он. – Но от них никуда не денешься. В конце концов, этим мы оплачиваем свое пребывание в этом городе. – Он показал на миску с кувшином. – А это для чего?

– Для Рашида. Он в порыве ярости отбил кусок от каминной лепнины и поранил себе руку. – Она тоже глубоко вздохнула и убрала прядь со лба. Ею вдруг овладели усталость и изнеможение. – Я сама себе напоминаю укротительницу хищных зверей.

Козимо понимающе кивнул:

– Да, представляю, как ему сейчас нелегко. Это бездействие противоречит его натуре, это тот демон, с которым он борется. Он напоминает мне охотничью собаку, которая не желает ждать и наблюдать, как другие загоняют дичь, он хочет охотиться сам. Однако вы можете его утешить. Кажется, Рашиду осталось ждать недолго. – Козимо показал на кусок пергамента, лежавший перед ним на столе. – Я получил послание. Наместник Эздемир просит меня сегодня пожаловать на ужин. При этом намекает, что у него есть новости в деле янычар, и, похоже, хорошие новости, ибо он пишет, что мы отпразднуем «первый успех в деловых отношениях между Флоренцией и Иерусалимом». Ансельмо тоже может похвастаться первыми достижениями. Этой ночью он будет сопровождать Элизабет на собрание к Джакомо.

– Это замечательно!

– Да, больше всего радуется сам Ансельмо. Его весьма тяготит роль, которую он вынужден сейчас играть. Надеюсь, скоро закончится и это. – Козимо помолчал. – Если нам немного повезет, то завтра утром мы узнаем, где прячется Джакомо. А затем нам понадобится помощь Рашида. Он знает город лучше, чем мы. К тому же он солдат. Если мы в конце концов окажемся один на один с Джакомо, я бы предпочел иметь на своей стороне мужчину, в случае необходимости умеющего обращаться с мечом.

Анна почувствовала, как у нее задрожали руки. Это и в самом деле были добрые вести – скоро они, возможно, отыщут Джакомо, и тогда она увидит своего сына Стефано. Однако от этого ей стало не по себе. Похоже, Козимо был настроен на бой. Это означало опасность. С Козимо и Ансельмо ничего не случится, не зря ведь она повстречается с ними спустя почти пять столетий на маскараде во Флоренции. А что будет с Рашидом? И с ее сыном? И с нею самой? Если ей предстоит сделать выбор – решится ли она на то, чтобы ее сыну причинили зло? Или она предпочла бы, чтобы Джакомо ушел от возмездия? Неожиданно ее пронзила еще одна мысль, едва ли не более пугающая, чем все остальные. Скоро заканчивается срок ее пребывания в Иерусалиме. Вначале Козимо вел речь об одном месяце. Она пробыла здесь уже гораздо больше двадцати дней, в какой-то момент она потеряла счет времени и... В лучшем случае у нее осталось всего пара дней. Еще пара дней – и она покинет этот город и 1530 год, а тем самым и Рашида.