Книга Грязная работа - Кристофер Мур

— Я знала, я знала, — сказала Бабд.

— Она просто выделывается.

— Ну а в наше время клеймор означает нечто иное, — сказал Антон.

— Если работаешь с подержанными вещами три десятка лет, попадаются весьма занятные. — Он закрыл глаза и нажал кнопку.

Он рассчитывал, что душа его упокоится в книге — предпочтительно в надежно спрятанном первом издании «Консервного ряда».[60]

Изогнутые противопехотные мины направленного действия «клеймор», которые Антон установил в колонках в глубине лавки, взорвались, швырнув две тысячи восемьсот шариков от подшипников в стальные шторы со скоростью, немногим меньшей скорости света, — и шарики эти разодрали в клочья Антона и все остальное на своем пути.

Рэй шел за любовью всей своей жизни квартал вверх по Мэйсон-стрит, а потом его любовь вскочила в канатный вагон и проехала остаток пути вверх по склону холма в Китайский квартал. Проблема в том, что вычислить, куда направляется вагон, легко, но ходят эти вагоны с интервалом минут в десять, поэтому Рэй не мог дождаться следующего, вскочить в него и крикнуть вагоновожатому:

«Поезжайте вон за тем антикварным транспортным средством — и газуйте посильней!»

Такси в пределах видимости тоже не наблюдалось.

Выяснилось, что бежать вверх по крутому склону в жаркий летний день в уличной одежде — не совсем то же самое, что бегать перед строем поджарых резиновых кукол по движущейся дорожке в спортзале с кондиционированным климатом.

Когда Рэй добрался до Калифорния-стрит, он обливался потом и не только ненавидел весь город Сан-Франциско и его обитателей в придачу, но и готов был навсегда позабыть Одри и вернуться к относительному отчаянию Украинских Рабынь, Отсасывающих Досуха издалека.

Передышка ему выпала на развязке Пауэлл-стрит, где вагоны разворачивали на вертушке у Китайского квартала, и Рэй сумел запрыгнуть в следующий и продолжить головокружительную погоню со скоростью семь миль в час — еще десять кварталов по Маркет-стрит.

Затем Одри выскочила из кабельного вагона, перешла прямо на островок посреди Маркет-стрит и села в древний трамвай, который тронулся, не успел Рэй дойти до остановки. Это просто какая-то дьявольская суперведьма общественного транспорта, подумал он. Вагоны ее поджидают, когда ей нужны, а стоит добраться до места ему, они уже уехали. Ей подвластен некий злой трамвайный амулет, в этом нет сомнений.

(В делах сердечных воображение бета-самца порою быстро ополчается на барахтающегося ухажера, и у Рэя оно в тот миг уже поглощало те крохи уверенности, что он собрал в кулак.)

Однако перед ним лежала Маркет-стрит — самая оживленная улица в городе, и Рэй сумел быстро поймать такси и проехать за Одри до самой Миссии. И даже пару кварталов дальше, пока Одри снова шла пешком.

Рэй держался в квартале за ней, и Одри его привела к большому нефритово-зеленому особняку в стиле королевы Анны чуть дальше 17-й улицы.

На колонне у входа висела табличка:

БУДДИСТСКИЙ ЦЕНТР «ТРИ ДРАГОЦЕННОСТИ».

Рэй уже отдышался и пришел в себя, поэтому с комфортом расположился за фонарным столбом через дорогу и смотрел, как Одри поднимается на крыльцо. Ей навстречу распахнулась застекленная дверь; выскочили две старушки — казалось, им не терпится что-то сообщить Одри, но они не могут взять себя в руки.

Рэю старушки показались знакомыми. Он затаил дыхание и полез в задний карман джинсов. Извлек две фотокопии водительских прав тех женщин, которых его просил отыскать Чарли. Ну точно, они — перед будущей миссис Мэйси стояли Эстер Джонсон и Ирэна Посокованович. И в тот миг, когда Рэй ломал голову над возможной связью, дверь буддистского центра опять открылась и наружу вылетело нечто похожее на речную выдру в мини-платьице с блестками и в сапогах стриптизерши. Оно кинулось в атаку на лодыжки Одри с ножницами наперевес.

Чарли с инспектором Риверой стояли у магазина «Свежая музыка» на Кастро, пытаясь разглядеть что-нибудь внутри, за вырезанными картонными фигурами и гигантскими конвертами альбомов. Если верить извещению на дверях, магазину следовало работать, но дверь была заперта, а свет не горел. Судя по тому, что представилось взору Чарли, в магазине за прошедшие годы, с тех пор как он познакомился с Мятником Свежем, ничего не изменилось, за исключением одного, но важного факта: пропал стеллаж с пылающими сосудами.

По соседству располагалась лавка мороженого йогурта, и Ривера завел Чарли туда и побеседовал с владельцем. Парень был слишком накачан для кондитера.

— Он уже пять дней не открывается, — сказал он. Никому ни слова не сказал. У него все в порядке?

— Я уверен, что у него все прекрасно, — ответил Ривера.

Через три минуты инспектор выяснил все телефонные номера и адрес Мятника Свежа у диспетчера полиции Сан-Франциско, и, прозвонив по всем и везде услышав автоответчики, они с Чарли отправились к Мятнику домой в Твин Пикс. У двери квартиры лежала горка газет.

Ривера повернулся к Чарли:

— Кого-нибудь еще знаете? Кто мог бы подтвердить то, о чем вы мне рассказывали?

— В смысле — других Торговцев Смертью? — уточнил Чарли.

— Я их не знаю, но знаю о них. С вами они, возможно, разговаривать не захотят.

— Хозяин букинистической лавки на Хэйт и старьевщик в начале 4-й улицы, так?

— Нет, — ответил Чарли.

— Ничего похожего. Почему вы спросили?

— Потому что оба пропали, — ответил Ривера.

— У старьевщика в кабинете все стены были в крови. А у букиниста на полу валялось человеческое ухо.

Чарли обмяк и навалился на стену.

— В газетах про это ничего не было.

— Мы такое не разглашаем. Оба жили бобылями, никто ничего не видел, мы даже не знаем, есть ли там состав преступления. Но теперь, раз пропал этот свежий мужик…

— Думаете, эти двое тоже торговали смертью?

— Я не утверждаю, Чарли, что я в это верю, — могло быть просто совпадение. Но когда мне сегодня насчет вас позвонил Рэй Мэйси, я все равно собирался с вами встречаться. Спросить, знали вы их или нет.

— Рэй меня сдал?

— Не кипишитесь. Может, он спас вам жизнь.

Чарли уже в сотый раз за вечер подумал о Софи — его беспокоило, что он не рядом с ней.

— Можно, я позвоню дочери?

— Конечно, — сказал Ривера.

— Но потом…

— «На полку их, Дэнно» в Миссии, — сказал Чарли, вытаскивая из пиджака мобильник.

— Дотуда минут десять. Мне кажется, хозяин — один из нас.