Книга Век-волкодав - Андрей Валентинов

Подполковник Русской армии Ростислав Арецеулов имел надежных друзей в Красной Столице.

Ольга решила не торопиться и не читать письмо в переполненном трамвае. Зайдет в кабинет, отодвинет в сторону бумаги, ознакомится со всем вниманием — а потом чаю с мятой выпьет. Глядишь, и день не таким гадким покажется!

* * *

Письмо из Абердина было уже третьим по счету. Подполковник писал, не называя имен, вместо подписи ставил инициалы, лишь изредка позволяя себе вполне понятные намеки. В прошлом послании Ростислав Александрович попросил пересказать своему «сибирскому знакомому» некую легенду, услышанную им от «француза». Предание оказалось логрским, речь же в нем шла о четырех великих реликвиях самого короля Артура. Особенно подробно описывались почему-то ножны, прилагался рисунок и даже, к изумлению Ольги, химический анализ металла.

Письмо Зотова отнесла Родиону Геннадьевичу, сама же крепко задумалась. Сказки — это одно, а ряды формул — нечто совсем иное. Интересно, что будет на этот раз?

Бывший замкоэск пристроила пальто на вешалке, не думая, взглянула в зеркало (у-у, Селедка!), к столу шагнула. Вот и бумаги, товарищем Бодровой разложенные, письма тремя стопками, из Франции, Италии, Германии… А это что?

Прямо посреди стола — сверкающий ярким металлом диск с ярким выпуклым камешком посередине. Рядом записка на малом листке, с краев оборванном. Сверху — короткое слово химическим карандашом:

«Т-щу Зотовой»

Ольга поглядела на дверь, пот со лба смахнула. Почерк незнакомый, но догадаться просто. Обязательным человеком был покойный Василий Касимов. «В письме будет моя фамилия и еще одно слово». И диск приметный, хоть не такой, что возле трупа лежал, а все равно похожий.

Садиться не стала, блестящий металл не тронула. Поднесла записку к глазам.

«Ольга Вячеславовна!

Иногда случается так, что со злом борется не добро, а иное зло, еще более страшное. Заговор существует, его скоро разоблачат, и главной заговорщицей станете Вы. Постарайтесь найти кого-нибудь возле известного Вам склепа. Пароль: «Касимов успел». Что касается этого предмета…»

И больше ничего — оборвана строчка. Василий Касимов не успел…

Бывший замкомэск перечитала письмо дважды, запоминая слово в слово, пододвинула пепельницу, щелкнула зажигалкой. Перемудрил товарищ Касимов с намеками. «Зло» — наверняка заговорщики, что к Вальпургиевой ночи готовятся (и которых по мнению всезнающего товарища Ким нет и быть не может). А «зло» другое, еще более страшное?

Про «главную заговорщицу» решила пока не думать, сердце не травить. Планида у нее, у Зотовой Ольги, видать, такая! И про то, кто письмо принес, тоже. Прикинула лишь, что не Бодровой рук дело, Татьяна наверняка что-то хитрое измыслила бы, не стала посреди стола оставлять. Но мало ли доброхотов на свете? Ростиславу Александровичу друзья-эстонцы помогают, а у покойного Касимова приятели в ЦК нашлись. Жаль, строчка в письме оборвана!

Зотова покосилась на диск, по кнопке-камешку взглядом скользнула. Может, попробовать, рискнуть? Авось, и прояснится что-то! Протянула руку…

— Подождите, Ольга! — негромко проговорил незнакомый голос совсем рядом.

Девушка отступила на шаг, повернулась. Перед глазами вспыхнуло что-то яркое, похожее на маленькую звезду. Выросло, плотью оделось.

Махаон…

Крылышки желтые, на каждом — два огонька, красный и синий. Горят, взгляд притягивают…

— Нет! — Зотова закрыла глаза ладонями, головой помотала: — Нет, нет, не надо!.. Почему вы мне не доверяете?

Подождала, рук от лица не отрывая, заговорила вновь — быстро, убедить пытаясь:

— Из-за вашей конспирации Василий погиб. Если бы я знала, предупредить бы успела. Вы прячетесь, лица скрываете, а все равно не поможет. Перебьют нас по одному!..

— Хорошо, — согласился голос. — Открывайте глаза, Ольга.

Девушка осторожно разжала пальцы… Ахнула.

— Сима? Товарищ Дерябина?!

* * *

— Мы так и не узнали, чья это идея — брать в аппарат Центрального Комитета инвалидов войны. Но получилось очень удачно. Вы смотрите на искалеченного человека, и вам неудобно, вы невольно отводите взгляд…

Голос Симы Дерябиной ничем не напоминал тот, что Ольга слышала на Ваганьковском. И манеры совсем иные. Доминика — личность малоприятная, резкая, с изрядным самомнением. Сима же — душа-человек.

— С документами та же история. Проверяют, конечно, но больше вприглядку. Нас с Вырыпаевым взяли практически без разговоров.

Сима улыбнулась живой половиной лица. Поймав растерянный взгляд, дернула носом.

— Что, табуретка заговорила? Я, оказывается, не такой полный инвалид? Почти полный, Ольга, языком двигать начала год назад, но на всякий случай скрыла. Удобно! Начальство видит во мне не человека, а вычислительную машину — и совершено в моем присутствии не стесняется. Причем не по злой воле, а чисто подсознательно. Что такое «подсознательно», разъяснить?

Кавалерист девица вместе ответа лишь хрипло вздохнула. Ее собеседница стерла с лица улыбку.

— Еще одно преимущество — инвалидов редко принимают всерьез. Про Вырыпаева я тебе уже рассказывала, моя история очень похожа. Я состояла в группе демократического централизма товарища Осинского. Два года назад большинство из нас выкинули из партии, потом начались аресты. Не знала, товарищ Зотова? Ребят, что вступили в РКП(б) на фронте, в самые страшные месяцы, без всякого суда бросили в концлагерь. Причем приказ пришел не из ГПУ, а с самого-самого верха. Тогда мне, как и Виктору, стало ясно, что в руководстве партии действует вражеская группа. Но что мы могли поделать, калеки? И тут мы встретились с нашим руководителем…

Ольга понимающе кивнула:

— Угу, ясно. Из какой разведки товарищ?

Дерябина взяла диск со стола, взвесила на ладони.

— Впечатляет, правда? Таких технологий нет даже в Северо-Американских Штатах. Зато есть у руководства СССР — и у нас, грешных. Можно догадаться, что источник один и тот же. О подробностях позволь умолчать, а вот о группе расскажу. Нам уже не помешает, получен приказ об эвакуации, потому я и зашла к тебе… Итак, лет двадцать назад молодая курсистка Доминика Киселева, поклонница госпожи Блаватской, и, кстати, двоюродная сестра студента-историка Игнатишина случайно установила связь с нашим будущим начальником. Бедняжка приняла его чуть ли не за бога. Она очень надеялась, что он, посланец высших миров, вылечит ее от чахотки. Несколько лет жизни она и вправду получила, а умирая, оставила ему ключи от склепа близких родственников — Шипелевых. Могу добавить, что ее семья помогала своим бывшим крепостным. Да-да, Касимовым. Василий смог получить неплохое образование, уехать учиться в САСШ…

— Погоди! — Зотова встала. — У меня с ним разговор был, очень странный. Теперь я вспомнила почти все. Товарищ Касимов про какую-то войну говорил, а еще новогоднюю открытку оставил — из будущего века.