Книга Игра на слух - Михаил Сухоросов

- И что же?

- Не слишком много, прямо скажу. Данные - рост, вес, И-показатели, в которых наш компьютер не разобрался... Краткая биография: с семнадцати лет взят на усиленную И-подготовку, экспериментальная база Мальсторм - не помнишь, где такая? Общий курс подготовки, результаты - опять в цифрах, дополнительная подготовка - снова код, испытательный полигон где-то в ближнем Приграничье, затем - операция на Югране.

- А что за операция?

- Пожалуйста, с удовольствием: уничтожение объекта, обозначенного опять же кодом. И, естественно, наш компьютер этот код не знает. А далее, в ходе операции ты пропал без вести.

- А остальные?

- Двое убиты, один ранен. Уцелел только ваш командир. Держись: это наш нынешний инспектор, некто Алмазов Денис, он же более известен просто как Дэн.

Я криво усмехнулся и отхлебнул из нагревшейся в руке фляжки. Эта новость для меня не такая и новость, надо было ждать чего-то в этом роде.

- Ну, и?

- Из любой информации можно извлечь больше, чем на поверхности.

- Выкладывай.

- Выкладываю: с момента твоего появления на обучении и до югранской операции прошло три года. Это стандартный спецкурс для И-группы. Насчет того, что ты его экстерном прошел, ничего не сказано. Стало быть, дополнительную подготовку ты пройти не мог просто физически - времени не было - или прошел ее уже после того, как без вести пропал. К тому же, характер подготовки засекречен.

- А это уже интересно. И совсем бы хорошо было, если б ты мне сказал, с чего у вашей группы такая во мне заинтересованность. Только без этой туфты насчет научного интереса.

Эрик тяжко вздохнул:

- Ладно, попробую... Дай-ка фляжку, - он отхлебнул, завинтил колпачок. - Я уже говорил, что мы часть работы за СБ выполняем? Плюс заботы о своей собственной безопасности - и тут я предпочитаю тебя союзником иметь, а не противником. Тем более сейчас.

- А почему «тем более»?

- Видишь ли... Такое ощущение, что на институтские группы кто-то начал охоту, причем чародейскими методами. Группа «Плутон», похоже, полностью выбыла, а перед ней еще две замолчали - на островах, на северо-западе, и на юге.

М-да, весело живем. Есть некая догадка, покоя не дает. Это ж Даэл говорил, что в мире чересчур много Пришлых развелось... Кстати, из того, что он мне говорил, когда вербовал, многое подтвердилось: автоматчики на Свинцовом, проблемы в Диких Землях... А может, все несчастья с институтскими группами - в рамках орденской «охоты на ведьм»?

- Слушай, Эрик, в каких вы с Орденом отношениях?

- В никаких. Стараемся держать дистанцию.

- Правильно, - одобрил я. - Чародеи - народ опасный. Я, заметь, не исключение. И вот еще что... Магистра бородатого видел? Маленький, черный, на цыгана похож?

- Видел, а что? - сразу насторожился Эрик. Так-с, все становится интересным...

- Когда, при каких обстоятельствах?

- Когда в Гнездо по твою душу бригаду отправляли. Нагнали кучу молодняка, к Институту не относящегося, кучу орденцев... А что насчет этого Магистра?

Теперь замялся уже я. Такие знания - гарантия того, что Эрику попробуют несчастный случай устроить... А с другой стороны - что я ему, нянька?! Будет болтать - моей вины нет.

- Подробности, подробности, - поторопил меня Эрик тоном, не допускающим возражений. Я отобрал у него фляжку, крепко к ней приложился:

- Ну ладно, сам напросился...

В общем, я в кратких и сильных выражениях поведал ему о разговоре с Даэлом, с которого мои злоключения в этом мире и начались. Эрик даже курить забыл, только челюстью хлопал. А когда я закончил, хватило его только на то, чтоб с усилием выдавить из себя:

- Да, дела... Думаешь, за всей этой музыкой он стоит?

- Ничего я не думаю, - отрезал я. - И тебе думать не советую.

- Почему?

- В ваших институтских делах я профан. А вот в области дерьма - эксперт. И, скажу тебе, вся эта история воняет. Да еще СБ каким-то боком замешана, ваши внутриинститутские разборки... В общем, не забывай закон джунглей: много будешь знать - не дадут состариться.

- Да, - буркнул он, забирая флягу, - такое запить надо... Гипотезы твои, друг-приятель, конечно, барахло, но дело к тому, что в Большую Игру ты по уши вляпался. И что у тебя за талант - вечно в какие-то разбираловки высшего порядка влезать?

- Не я влезаю, а меня в них влезают... Но как я понял, ты на меня рассчитываешь как на бесплатного Чародея-эксперта?

- До некоторой степени. Пока рука у тебя заживет, пока чего...

- Не выйдет. Да будет мне позволено дальше своими мелкими делишками заниматься и топать на Запад. Кстати, о руке: какая-нибудь анестезия есть, кроме спирта?

- Что, совсем худо?

Я только молча кивнул, стараясь дышать помельче и пореже. Эрик вздохнул, принялся копаться в сумке и вскоре извлек шприц-тюбик:

- Давай руку.

- Чем ты меня?

- Не надейся, не морфин. На мозги не дает.

Я позволил вколоть этот тюбик себе в руку, посидел немного, чувствуя, как рассасывается боль, потом пробормотал в пространство:

- Так или иначе, надо топать на запад...

- Убьют тебя там.

- Что делать, судьба такой... Да мне и не привыкать, Чародей всегда со смертью в обнимку ходит.

- А что так?

И я рассказал, что так. Наверно, эта анестезия все ж на голову действует - обычно я так говорить не умею, а тут я просто заворожил Эрика: он слушал, как ребенок сказку, а я вещал. Я рассказал и о Монахах, и о лешаках, и о повадках болотной нежити, и о игрецах, красиво и опасно возникающих в залитых луной лесах, и о колдунах из Побережных топей, и о таинственных лесных ведьмах, умеющих распознавать ложь...

Трепался я довольно долго, а Эрик только ушами хлопал. Когда я закончил, он основательно отхлебнул, протянул фляжку мне:

- Да, я здесь год и два, а так ничегошеньки и не понял.

- Не понял он... - я тоже глотнул. - Чтоб понять, радость моя, надо не в засадах сидеть, а ходить и смотреть. Хотя я вот уже два года хожу и смотрю, а так ни фига и не понял. Ладно, думай, а я дрыхнуть.

Проснулся я, когда уже окончательно рассвело, и обнаружил, что Ильмира уже встала, но главное было не это, а то, что опять перестала действовать анестезия. К тому же, на улице лилось, как из ведра, и на придачу к новым у меня разнылись старые раны, так что, не успев глаза открыть, я уже находился в настроении скверном и крайне сварливом. Вставать я даже не пытался - злосчастный правый бок при каждом движении взрывался такой лютой болью, что в глазах зеленело и хотелось выть. Вот ведь свезло, провалиться бы!