Книга Тайная жемчужина - Мэри Бэлоу

Флер пересекла комнату и села в кресло. Она не знала, о чем сейчас говорить, и вместе с тем боялась обидеть герцога освоим молчанием.

Почти год она внушала себе: он не приедет, он забыл о ней и очень жалеет о тех словах любви, которые сказал ей.

Но в этот последний месяц она каждый час ожидала его появления, хотя и старалась убедить себя в том, что герцог уже никогда не приедет.

А теперь он стоял в ее гостиной, стоял, заложив руки за спину. Герцог хмурился, оглядывая комнату, и казалось, он думал лишь о том, как бы побыстрее уехать к себе в Уиллоуби.

Он приехал просто из чувства долга, потому что пообещал ей. Адам и это его проклятое чувство долга! Она снова возненавидела его, и ей вдруг захотелось, чтобы он оказался как можно дальше от нее.

– Вас не тревожил Броклхерст? – спросил он неожиданно.

– Нет, – ответила Флер. – Я ничего не слышала о Мэтью, хотя, по слухам, он где-то в Южной Америке или в Индии. Кузина Кэролайн здесь, но, мне кажется, она собирается поехать на зиму к своей дочери.

– А преподобный Бут и его сестра? Они по-прежнему ваши друзья, не так ли? Я рад этому, – Да, они прекрасные люди, – кивнула Флер.

Ей очень хотелось, чтобы леди Памела не уходила играть с детьми. Тогда бы герцог уехал, и она постаралась бы забыть о нем, чтобы спокойно прожить остаток жизни.

И герцог тоже жалел о том, что позволил дочери играть с детьми. Если бы он не отпустил ее, они могли бы сразу же уехать.

– Спасибо вам за фортепиано – сказала Флер. – У меня раньше не было случая поблагодарить вас. Вы предполагали, что его поставят в школе, но Мириам с Дэниелом решили, что здесь оно лучше сохранится.

– Вы же знаете, что это подарок только для вас одной.

Флер покраснела, потупилась. Руки ее лежали на коленях, и герцог заметил, что она с силой сжала кулаки, так что побелели костяшки пальцев.

Он прошелся по комнате. Затем подошел к фортепиано и коснулся одной из клавиш.

– Хороший тон?

– Это прекрасный инструмент, – ответила Флер. – Моя самая дорогая вещь.

Он улыбнулся и посмотрел на вазу, стоявшую на фортепиано. Рядом с ней лежало его письмо, адресованное Флер.

– Но ведь это мое письмо к вам, – сказал он, протягивая к конверту руку.

– Да. – Флер снова покраснела.

– И оно пролежало здесь почти год?

– Да. – Она вздохнула. – Наверное, я не очень аккуратная хозяйка.

Герцог окинул взглядом комнату. Везде чистота и порядок…

– Зачем? – спросил он. – Зачем вы держали его здесь?

Флер пожала плечами.

– Я.., я не знаю, – пробормотала она.

О Господи! Что он теперь о ней подумает?! И как будет для нее унизительно, если он догадается… Поднявшись с кресла, она протянула к письму руку:

– Я уберу его.

– Флер…

Она опустила руку. Год назад она сказала ему, что любит его и будет любить вечно. Надо ли ей теперь стыдиться, если тогда она сказала ему всю правду? Не лучше ли и сейчас сказать правду?

– Не только фортепиано – самое дорогое, что у меня есть, – сказала она, глядя на верхнюю пуговицу его жилета. – Вот это письмо – тоже. Поэтому оно здесь и лежит.

– Флер… – прошептал он.

Она опустила глаза: ей не хотелось, чтобы он заметил в них слезы. Но она не стыдилась своей любви к нему – ведь она сказала, что будет любить его.

И тут Флер увидела, как герцог отбросил письмо в сторону. А потом он приблизился к ней, и она почувствовала, как его сильные руки обняли ее за плечи.

Флер поняла, что вот-вот разрыдается. Она тихонько всхлипнула, но все же взяла себя в руки.

– Любовь моя… – прошептал герцог.

Он взял в ладони ее лицо и заглянул ей в глаза.

Он знал: если Флер сейчас оттолкнет его, то все будет кончено. Но она должна знать, что он не забыл ее, что любит больше жизни и будет любить вечно.

Флер прикусила верхнюю губу и прикоснулась дрожащей рукой к его груди.

– Я люблю вас. Флер. Ничего не изменилось с тех пор, как я сказал вам это в первый раз. И никогда не изменится.

– О… – Она не нашла других слов, но тотчас же почувствовала, что ей хочется обнять его и крепко к нему прижаться.

И тут герцог склонился над ней, и их губы слились в поцелуе.

А потом он обнял ее одной рукой за плечи, другой – за талию и привлек к себе. Он все крепче прижимал ее к груди, и вскоре она успокоилась.

– Я тоже люблю вас, – прошептала она; ее руки обвили его шею. – Я ни на миг не переставала любить вас. И письмо не всегда лежало рядом с вазой. Только днем. На ночь я забирала его к себе под подушку.

– Фортепиано вы, разумеется, не могли положить туда же, – улыбнулся герцог.

– Она весело рассмеялась.

Герцог тоже засмеялся и еще крепче прижал ее к себе.

– Флер, – сказал он ей на ухо, – трудно поверить, но я впервые засмеялся за этот год.

Она чуть отстранилась и посмотрела ему в глаза.

– Я думала, что никогда больше вас не увижу. Когда вы в то утро так сжали мне руки, что чуть не сломали пальцы, а потом вскочили в свой экипаж и уехали.., мне показалось, что я больше никогда вас не увижу.

– Ну, это не было бы трагедией, – усмехнулся герцог. – Я не из тех, на кого приятно смотреть.

– Не знаю… – Она склонила голову к плечу. – Вы так думаете? А для меня вы – весь мир.

– Темный мир, весь покрытый рубцами.

– Прекрасный мир, – сказала она. – Ваше лицо… Я люблю его больше всего на свете.

Герцог вдруг подхватил ее на руки и, усевшись на софу, усадил к себе на колени.

– Догадайтесь, что у меня в кармане, – сказал он.

– Не знаю. – Она улыбнулась. – Украшение, которое вы купили для меня?

– Нет. Попытайтесь еще раз.

– Не знаю… Как же я могу догадаться?

– Но вы должны знать. Что я привез с собой, если наконец-то приехал к вам?

Она покачала головой и снова улыбнулась.

– Специальное разрешение, – сказал герцог. – Специальное разрешение на брак. Так что теперь я могу назвать вас своей, если только вы скажете «да».

– Адам… – Она прикоснулась к его шраму. – О Адам…

– Так вы согласны? – спросил он. – Вы согласны выйти за меня замуж, Флер? Я знаю, что я не такой уж большой приз, и вы тоже об этом прекрасно знаете. Но я буду любить вас всегда, и вы станете герцогиней, хозяйкой Уиллоуби. Вы согласны, Флер?