Книга Собачья работа - Галина Львовна Романова

— Я знаю, куда он побежал! Пошли скорее!

С моей одной ногой не больно-то разбежишься, тем более по ступенькам. Но мы успели. Агнешка вырвалась вперед и с неожиданной для девочки силой дернула на себя дверь в студию, не дав Витолду ее захлопнуть. Я, подоспев, протиснулась внутрь.

— Уходите. — Князь попятился, глядя на нас со смешанным выражением гнева и страха. — Вон отсюда!

— Успокойтесь, — я сделала шаг вперед. — Все хорошо!

— Нет, — взвыл он. — Все плохо. Бедвира мертва. И все будут думать, что это сделал я!

— Не наговаривайте на себя!

— Но это правда! Я — чудовище! А теперь…

Схватившись за голову, он покачнулся и закричал — долгим, пронзительным криком, словно от сильной боли. А потом схватил какую-то глиняную статуэтку и ударил ею с размаху по остальным стоявшим на столах скульптурам. Во все стороны полетели осколки. Не остановившись на этом, Витолд одним махом перевернул один из столов, пнул ногой подкатившегося к нему крылатого оленя…

— Витко! — тоненько вскрикнула Агнешка и, всплеснув руками, кинулась к брату, но я успела перехватить ее за плечо и оттащить в сторону, спрятать себе за спину. Девочка что-то сердито вякнула в знак протеста и даже стукнула кулаком в спину в области почек, но было не до того.

Примерно так же бушевал один из моих однополчан, когда ему пришло письмо о том, что всю его деревню вырезали вместе с его семьей. Понадобились объединенные усилия пятерых мужчин, чтобы скрутить безумца. А тут я оказалась одна. Звать кого-то на помощь было некогда.

Поднырнув под замах (все-таки князь был плохим фехтовальщиком), я без труда сбила его руку и коротко, не тратя времени и сил, врезала в челюсть. Он покачнулся, но устоял. Пришлось добавить раз и другой прежде, чем мужчина зашатался. Рядом завизжала Агнешка — не то от страха за брата, не то от восторга. Пользуясь минутой заминки, я кинулась к Витолду, заламывая руку и применяя болевой прием. Мне случалось брать «языка», опыт имелся. Другой вопрос, что этот был явно не в себе и рвался на свободу прямо-таки со звериными силой и агрессией. Никогда бы не подумала, что в мужчине ее может быть столько. Если бы не болевой захват, который я все усиливала и усиливала в надежде, что страх перелома его остановит, не знаю, что бы случилось. И все равно — я уже сама слышала, как трещит от напряжения сухожилие, а князь все сопротивлялся. Еще пара секунд — и я не удержу зверя, в которого превратился этот человек.

— Тише, тише! Успокойтесь!

— Пусти! — Он почти рычал, явно не чувствуя боли. Мне что прикажете, совсем выломать ему руку, чтобы остановить припадок?

— Агнешка! — вспомнила я. — Тут вода должна быть! Скорее!

Девочка сорвалась с места. Отыскала на лавке пока еще целый кувшин, подбежала к нам и со всей силой выплеснула. Попало примерно пополам — на меня и князя. В лицо мужчине полетели лишь считаные капли, но и этого оказалось достаточно. Тихо вскрикнув, Витолд еще пару раз дернулся и обмяк в моих руках.

Я на всякий случай продолжала удерживать его захватом — как бы чего не вышло. Он рванулся, тряся головой:

— Ох… Дайна… Пусти меня!

— Нет уж, — пришлось сдавить сильнее. — Я вас отпущу, а вы опять пойдете бесчинствовать!

Он вскрикнул тонко, как раненый заяц. Знаю, что больно! На себе испытывала в тренировочном лагере, куда сначала попадают все новобранцы.

— Отпустите! Мне больно! Я… больше не буду. Я сам не знаю, что на меня нашло.

Хм, кажется, действительно стал успокаиваться. Тихо ослабила захват. Ровно настолько, чтобы он перестал корчиться от боли. Но все равно ограничила свободу маневра. Чтобы имелась какая-никакая опора, привалилась к столу, весьма кстати оказавшемуся за спиной.

— Вы что себе позволяете, ваша милость? — прошипела князю на ухо. — А еще мужчина! Что происходит? Этот погром… Агнешку напугали…

Девочка стояла перед нами, прижимая к себе двумя руками, как куклу или младенца, пустой кувшин. В глазах ее страх смешался с надеждой. Я не видела, какое выражение лица было у Витолда, когда он посмотрел на сестру, но у нее из глаз закапали слезы.

— Витко, миленький, — пролепетала она. — Пожалуйста…

— Не смотри на меня так. — Он отвернулся, понурив голову. — Мне трудно себя сдерживать. Я ведь не трогал Бедвиру! И пальцем не трогал! Во всяком случае, я этого не помню. Зачем мне было ее убивать?

— Ради того, что она там сказала, на ступенях. И ради того обещания, которое вы ей дали. Кажется, речь шла о женитьбе?

— Не помню, — честно признался Витолд. — Все как в тумане. Помню, я вышел из пиршественного зала. Помню, проводил пани Ярославу до ее покоев. Помню, она что-то у меня спросила. Я ей ответил…

Он замолчал, замер, как парализованный. Если бы не неровное хриплое дыхание и напряженные мускулы, можно было подумать, что мужчину внезапно сразил сердечный приступ. Тот мой обезумевший от горя однополчанин тоже внезапно затих и больше уже не очнулся. Не выдержало сердце. Но князь был жив.

— Что? — спросила я.

— Не помню. Я действительно ничего не помню. Кажется, куда-то шел. Слышались какие-то голоса. Мне было страшно. Хотелось убежать или забиться куда-нибудь в безопасное место, где можно отсидеться…

— И вы вспомнили про меня?

У подслушивающей Агнешки глазенки на лоб полезли.

— Да, — Витолд вывернул шею, пытаясь найти взглядом мое лицо. Наши глаза встретились. — Я вспомнил, как мне было хорошо и спокойно рядом с… с тобой… Вспомнил, что ты обещала охранять мои тело и душу. Подумал, что там — самое безопасное место…

И приполз, как раненый зверь в логово, искать спасения и защиты.

— Они правы, — снова послышался его шепот. — Я — чудовище. Но и они тоже хороши… Как они имеют право меня судить? — Его опять начало трясти. — Бедвира глупа! Она слишком много о себе возомнила. Осмелилась вести себя непристойно! Предлагала себя… Оскорбляла меня! Такие, как она, недостойны того, чтобы жить! Кто бы ее ни убил, он сделал благое дело… Плохо только, что подумают на меня! Но я ведь ни в чем не виноват! Нет! Нет! Пусти!

Тело князя внезапно выгнулось дугой. Он запрокинул голову, клацая зубами. Мускулы налились такой силой, что опять пришлось ломать руку, но мужчина словно не чувствовал боли. Опасаясь, что сейчас припадок скрутит его, я со всей силой толкнула Витолда вперед. Под визг Агнешки ударила головой о стену…

Помогло. Сознание он не потерял, но припадок миновал, будто не было. Мелко дрожа, князь обмяк в моих руках.

— Я не знаю, что со мной происходит, — прошептал он, ни к кому не обращаясь. — Такого раньше не было. Ну то есть иногда я ощущал смутное беспокойство, желание куда-то бежать, страх и злость. Однажды замахнулся на отца. Другой раз в таком состоянии один отлупил троих братьев Хаш — а двое из них были старше меня! Но такого… Почему?