Книга Конь-Призрак - Ричард Кнаак

Но не успели развеяться остатки прежних заклинаний, какволшебник нанес следующий удар. В пространстве открылась дыра, в которуюТемного Коня всасывало с чудовищной силой. Наконец он запечатал разрыв. Этодлилось достаточно долго, и Темный Конь успел понять, куда Сумрак пыталсяотправить его.

В загнивающий мир, который враады когда-то называли своимдомом. В Нимт. Теперь ему осталось последнее средство — коварное ибезжалостное. Он не хотел применять его, но Сумрак не оставил выбора.

Все случилось именно так, как представлял Темный Конь.Сумрак, ощутив, как между ними возникло препятствие, ударил по нему что былосил. Преграда разлетелась на десятки блестящих осколков, тут же увеличившихся вразмерах, и Сумрак не мог не взглянуть на них. Наблюдавшего за этим ТемногоКоня передернуло.

Сумрак замер, глядя, как мимо него вновь и вновь проплываетего расплывчатое лицо. Зеркала заполнили всю пещеру, и в каждом отражалось то,чего он видеть не желал.

Его истинный образ.

Сумрак закричал, и крик его не смолк, даже когда вырвавшаясяиз него сила расплавила зеркала, как снежинки, залетевшие в бушующее пламя.Необузданная сила придавила к земле Темного Коня, и он с трудом удержал связь сЭрини. Ему хватало сил лишь на то, чтобы не дать ей растаять в воздухе клочкомтумана. Оставшейся силы едва хватало, чтобы выдержать последний, самый свирепыйнатиск.

— Не-е-ет!!! — выл Сумрак, царапая лицо ногтями, в тщетныхпопытках восстановить невосстановимое.

С потолка срывались глыбы, не задевая волшебника — егозащита по-прежнему была сильна.

Он не может удержать в себе силу, и она разрушает егосамого! Самое худшее, что могло случиться! Колдовство враадов разрушило ужеодин мир. Оно сокрушает законы природы вместо того, чтобы действовать всогласии с ними. По сравнению с волшебством Драконьего царства колдовствовраадов свершается почти незаметно, и чем чаще оно употребляется, тем большийхаос создает.

Волшебник упал на колени и уставился в землю, не обращаявнимания на порождаемые им разрушения.

Похоже, сила прежнего проклятия только умножилась!

— Сумрак! — крикнул Темный Конь, заглушая грохот падающихглыб. — Послушай меня! Ты должен понять, что за хаос ты выпустил в этот мир! Япомню, раньше ты хотел покончить с этим! Если ты прислушаешься к моим…

Волшебник поднял голову. В его движениях сквозило безумие.Он слышал голос, но смысл слов Темного Коня не доходил до него. Во взглядеСумрака разгоралась ярость. Он больше не мог отличить факты от домыслов.

— Ты! — Охваченный яростью Сумрак вскочил на ноги. Егоизмученный рассудок метался из стороны в сторону, стремясь уцепиться хоть зачто-нибудь. — Зачем ты это сделал со мной?

Большего абсурда Темному Коню не доводилось слышать. Сумракне смог признаться себе, что его грандиозное волшебство опять не удалось, чтоон не избавился от давнего проклятия. Для того, чтобы сохранить последние каплирассудка, ему нужно было хоть на ком-нибудь отыграться.

« То, что он обрушит на меня, способно стереть с земли целыеконтиненты, — понял Темный Конь. — Мы сейчас в Тиберийских Горах, так что ударможет прийтись по Талаку!» Король-Дракон захватит королевство Меликарда, и оноуйдет под землю или попросту исчезнет!

Эта картина пронеслась в сознании Темного Коня, и он исчез…

И появился в забытом людьми пустынном краю — в СеверныхПустошах.

Вслед за ним возник Сумрак. Он словно знал, куда улизнет егопротивник. Несмотря на пронзительный ветер, плащ окутывал его плотно, каксаван.

Темный Конь когда-то гадал, как будет выглядеть его смерть.Теперь он это знал. От Сумрака не спастись. Волшебник будет преследовать егоповсюду, уничтожая все, что попадется ему на пути. Пускай уж его удар обрушитсяздесь — по меньшей мере, Драконье царство может уцелеть, обреченно решил ТемныйКонь. Оставалось только надеяться, что измученный волшебник сможет выплеснутьвсе сумасшествие за один раз.

— В память о нашей прошлой дружбе, — заговорила призрачнаяфигура, и эти тихие слова были страшней всяких угроз, — я хотел оставить тебя впокое. Я так этого хотел… А ты так поступил со мной! Теперь мне осталосьтолько…

— Сумрак, послушай меня!..

— …задать последний вопрос, и я поступлю с тобой так же, какты со мной. Зачем ты это сделал? Зачем?!

Темный Конь не стал отвечать. Что бы он ни сказал,искаженное сознание Сумрака уже вынесло ему приговор.

— Ну что ж, прощай, мой старый друг. Несмотря на огромноерасстояние, разделяющее их с Эрини, Темный Конь все же удерживал оболочку,защищающую ее от распада, хотя на это уходили почти все его силы. Теперь онприготовился к самому худшему. К смерти или, в крайнем случае, к небытию. Он незнал, что ждет его, Бессмертного. Уж наверняка не загробные миры людей.

Последние обрывки мыслей проносились в его голове. Чтостанет с Талаком? Куда подевались Бедламы? Интересно, какими вырастут ихдети?.. Больше всего Темного Коня волновало будущее Драконьего царства. Чтопринесет этому миру его новый владыка, безликий полубог?

Остатками своей силы он постарался защитить Эрини. Онпередал ей часть своей сущности — может, это сбережет ее на время, а потом еенайдет Кейб?

« Я ошибался на каждом шагу, — подумал Темный Конь, — ибольше всего я ошибался, считая его человеком — а он был враад!»

Сумрак двинулся к нему, но как-то медленно. Темный Конь втот момент думал лишь о том, чтобы собраться перед последним ударом волшебника.Собственное естество защитит его, но вряд ли надолго. Темный Конь лелеялнаивную надежду, что в будущем волшебник пожалеет о случившемся. И может, этажалость спасет Драконье царство от разрушения…

Если бы можно было отнять у Сумрака присвоенную им силу…

Можно. Есть такая возможность! Он понял это слишком поздно.Что-то накинулось на него, кружа, как безумный шмель, все увеличиваясь вразмерах. Темный Конь пытался защититься, но он был слишком слаб. Его понемногуобволакивало леденящей оболочкой, замораживающей саму его сущность. Еще немного— и он превратится в ледяной памятник собственным тщетным усилиям. Еще немного— и от него останется лишь оболочка в виде огромного замерзшего жеребца. А ещечерез некоторое время исчезнет и это. Темный Конь боролся, пытаясь сохранитьсебя. Ведь он мог победить — но дурацкое ощущение благородной жертвы ослепилоего, заслонив очевидный путь к победе. А теперь уже слишком поздно…