Книга Конкурс на тот свет - Сергей Бакшеев

Вся буря эмоций пронеслась в несколько секунд в душе Тихона. От глубокого болезненного разочарования через волну холодного прояснения в пучину надвигающейся беды. В ее глазах, еще совсем недавно добрых и участливых, Тихон увидел стальной блеск холодного расчета, сквозь который разгорался уголек безумного энтузиазма.

Она выглядела так, будто только что с трудом добилась заветной цели и сейчас готова была предаться безудержному веселью. Тихон смотрел на нее и не узнавал.

Они стояли друг против друга, взаимно впившись взглядами, и каждый полностью понимал противника. Завеса тайны спала! Проблеск пламени осветил на ее лице торжествующую улыбку — я победила! Каждая секунда приближала коварный замысел к нужной ей развязке. Лишь маленькая преграда в лице настырного парня вносила некоторое осложнение. Но это мелочь по сравнению с тем, что она сделала раньше.

Минутная растерянность Заколова была уже позади, и изворотливый ум мгновенно подсказал возможный план действий. «Она хладнокровна, расчетлива и жестока, и я буду с ней таким же!» — заставил себя собраться Тихон.

— Здравствуйте, Валентина Герасимовна, — как можно невозмутимее сказал он.

Она молчала и снисходительно улыбалась, отдавая инициативу. Время работало на нее. Ее большому плану этот пацан уже никак не мог помешать. Нужно будет только от него избавиться. Сейчас, когда вот-вот начнется паника, она это сделает. Она уверена в своих силах. Потом все спишут на огонь.

Но Тихон хладнокровно вычислил ее единственное слабое место. С ледяной жестокостью он произнес:

— Ваша дочь Лиза сейчас на танцплощадке.

Женское лицо побледнело, улыбка испарилась. Но она стойко перенесла удар:

— Врешь! Она дома.

— Вы ошибаетесь. Ей помогла соседка. Лиза перелезла на ее балкон и сейчас дергается там вместе с Борисом, — Тихон указал на танцплощадку. — Она у вас медлительная и вряд ли сможет выбраться при пожаре.

— Нет, нет, — уже не отрицая, а уговаривая себя, испуганно произнесла она.

— Соседку зовут Света, как ту первую девочку, которую вы задушили, — спокойно доконал ее Тихон.

Он был внешне невозмутим, но внутри все клокотало от сознания чудовищной жестокости, которую замыслила эта женщина.

— Нет! — истерично взвизгнула Валентина Герасимовна. Глаза ее расширились до безумия, и она со всего маху как дикий зверь, сделав невидимый прыжок, вцепилась ногтями в лицо Тихона.

Она уже не отдавала отчета своим действиям и не контролировала себя. Все рушилось! Земля уходила из-под ног, она теряла тот стержень, который делал ее могучей и непобедимой в прошедшие дни. Она теряла цель, ради которой все это проделала. Пружина безумия сорвалась в ней и толкала к диким поступкам.

Тихон, не ожидавший такой бурной реакции, почувствовал острую режущую боль. Женский отточенный ноготь как нож впился в его щеку. Он с трудом оторвал цепкие кошачьи пальцы от лица и оттолкнул Валентину Герасимовну. Она упала на землю около дырки под сценой.

— Лиза на танцплощадке! — еще раз крикнул Тихон. — Ей оттуда не выбраться. Но вы еще можете успеть потушить огонь.

Из рваной раны на щеке по губе заструился густой ручеек. Тихон слизнул соленую кровь.

Валентина Герасимовна, привстав на четвереньки, ошалело взглянула в проем под сценой. Все эти дни она старалась только ради дочери, а сейчас может потерять любимую и единственную Лизоньку. Она это не переживет. И не допустит! В дырке под сценой становилось все светлее. Она вздрогнула всем телом и на корточках забежала туда.

Заколов с болью наблюдал как человек, словно таракан, заползает в норку. Его жестокая ложь стала для нее приговором. Он понимал, что она безрассудно попытается все исправить. Он на это и рассчитывал. Но понимал он также и то, что она оттуда, скорее всего, уже не выберется.

Раньше он не хотел верить в ее виновность. Ведь именно Валентина Герасимовна подвезла его от злополучных гаражей к институту, и благодаря ей он успел на второй экзамен. Он еще не до конца осознал тот ее поступок. Ведь если бы она хотела избавиться от еще одного конкурента, достаточно было просто не помогать ему.

Но сегодняшние всполохи пламени, разгорающегося под сценой, все расставили по местам. Он вспомнил, что бросил свою футболку в ее машине. И сегодня она ей воспользовалась. Обернутая в футболку канистра не бросается в глаза, ее легко пронести в парк.

Как бы то ни было, но хоть несколько минут в борьбе с огнем должны быть отыграны. Он должен спешить. Тихон хотел приступить ко второй части плана по спасению людей на танцплощадке, но крик Мурата о помощи, заставил его вернуться вновь за сцену.

Глава 50. Она

А как все хорошо начиналось! Филиал солидного столичного института, но в закрытом городе. Уж сюда-то ее дочь обязательно поступит, тут не может быть большого конкурса. Родной брат, служивший здесь, устроил им разрешение на въезд в город, а сам укатил в отпуск, предоставив квартиру.

Но чем ближе была пора экзаменов, тем больше дрянных сосунков невесть откуда накатывали в закрытый городок, и подавали документы в институт. А тут еще Валентина Герасимовна узнала, что существует и Подготовительное отделение со своими великовозрастными балбесами, для которых, видишь ли, отдельный конкурс полагается!

Неужели ее Лизоньке не удастся поступить, и доченька, как и ее мама в свое время, останется без высшего образования. А ведь из-за того, что она сейчас простая медсестра, а не дипломированный врач, ее жизнь так и не сложилась. Нет! У Лизоньки все должно быть по-другому!

Она, ее мать, этого добьется!

Первую девку она придушила спонтанно. Четкого плана тогда еще не было. Была только дикая злость на всех этих вертихвосток, мельтешащих по институту, которые Лизочке могут перейти дорогу. Вон их сколько, больше сотни, на консультацию приперлось. Они могут поступить, а Лизонька — нет. В парнях она видела потенциальных женихов для любимой дочери и относилась к ним терпимо. А эти-то, эти, с прыщами вместо сисек и учебниками под мышкой! Ну, куда их столько в инженеры полезло?

Когда она случайно увидела такую умную фифочку одну в туалете, — а может, специально выискивала такой момент, только сама себе боялась признаться, — то, не раздумывая, долбанула ей шваброй по голове. Благо, девка, спустив трусы, на унитазе сидела. Девчонка так и свалилась, удивленно выпучив глазенки, даже руками не прикрылась.

Швабра сломалась. И так удачно! Обломком как раз дверь входную под ручку приперла. А потом спокойненько шейку девке веревочкой перетянула. Теперь не оклемается.

И веревочка подходящая в кармане оказалась. Неужели, и впрямь, заранее готовилась? Нет, это так, на всякий случай взяла.

А девка сама виновата! Нечего одной по толчкам сраным шастать. Что, до дома не могла потерпеть?

Но как взглянула Валентина Герасимовна на посиневшее лицо девчонки с вывалившимся языком — страшно стало. Да не от ее вида, — и не таких жмуриков в больнице видела, — а оттого, что сейчас она откроет дверь, чтобы выйти в коридор, а тут кто-нибудь да ввалится, да заприметит это дохлое тельце в кабинке, да ее, выходящую отсюда, запомнит. И так вдруг захотелось от мертвой сопливки избавиться, что, не долго думая, выволокла тело под ручки, и в окошко вывалила.