Книга В лабиринте тайн - Алла Соловьева

«Если ты читаешь это письмо, значит, я уже далеко. Знаю, что твоим первым и, как всегда, взбалмошным решением будет намерение помочь, и только поэтому я оставил доказательство своего ухода – эти несколько строк. Желание вернуться к Виктору – это мое решение! Николай, Макс, Марк, Альбина и теперь ты знаете правду. Брат так и не смог меня простить, но другого я не ожидал. Конечно, он не раскроет моей тайны, но скорее ради Альбины и тебя, чем ради меня. Хотя это уже и не важно. Не удивляйся, что во все посвящен и Фадеев. Сразу после церемонии прощания я рассказал ему о том, что был ведущим Охотником. У Макса было ко мне много вопросов, и мне пришлось поведать. Как видишь, он не выдал меня и даже согласился передать это письмо. Для всех остальных верлафов в клане я буду похищен, но ты теперь знаешь, что это не так. Виктор заполучит сильнейшего Охотника, а Николай – шпиона. Находясь рядом с Коншиным, возможно, я смогу узнать о его планах хоть что-то, и из-за меня ты не подвергнешься опасности. Злата, милая девочка, не вздумай переживать или бояться. Конечно, мне придется доказывать Коншину свою преданность, но ничего плохого не случится. Виктор всегда хотел заполучить меня и поэтому простит даже предательство, но никогда не сможет подчинить. Я уязвим, только если рядом со мной есть близкие, но Марк, Альбина и ты будете в безопасности, и это главное. Прости меня за причиненную боль. Меньше всего я хотел нанести тебе вред, стать предметом разочарования и источником горечи. Надеюсь, ты не будешь вспоминать обо мне слишком плохо. А для меня ты навсегда останешься маленькой дикой кошкой, моей ученицей, а также девушкой, которая изменила мою жизнь и о которой я всегда мог только мечтать.

Елизар»

Я даже не заметила, что прочитала письмо три раза подряд, стараясь взвесить все «за» и «против». Руки тряслись, как у паралитика. К счастью, рядом со мной была стена и я смогла опереться на нее, потому что ноги вновь вероломно подогнулись. «Он не мог так поступить со мной!» – мысленно повторяла я. Он никогда не вернулся бы в клан убийц, потому что ненавидит их даже сильнее, чем оборотни. Но письмо рассеивало последние сомнения. Я осознала: он сделал это – ушел к Виктору! Если Тагашев вернется добровольно, возможно, Коншин действительно простит ему предательство. Я вспомнила слова Кирилла в ночь нападения на лабораторию, тогда он говорил именно об этом. Об этом знает и сам Елизар. О ссоре Тагашева и Марка я тоже в курсе. Совсем недавно Альбина говорила: «Эти двое живут под одной крышей, но даже не разговаривают». Стало понятно возмущение Романа, ведь он считает Елизара другом и сходит с ума от беспокойства. Но для всех оборотней Елизар теперь все равно что мертв.

– Ты знал обо всем с самого начала. – Я затравленно смотрела на Макса. Говорить было трудно. – Почему ты не выдал его?

– Искушение было сильным, – с горечью признался Фадеев. – Когда он рассказал, что был ведущим Охотником, мне хотелось разорвать его. Но самым страшным было даже не его признание. Я всегда думал, что он относится к тебе как к красивой игрушке, но даже не подозревал, что ради тебя он пожертвовал многим и ваши чувства взаимны. Когда мракаур раскрыл правду, я испугался: осознал, что мой соперник намного сильнее, чем я мог представить. Я ненавижу его, и сдерживали только две вещи: я обязан ему жизнью и ты бы меня не простила, – честно ответил Макс.

Я утвердительно кивнула. По крайней мере, грубость Фадеева по отношению ко мне после церемонии прощания теперь тоже легко объяснить. Уже тогда он знал все, боялся и переживал. Машинально обхватив плечи, я закачалась: туда сюда, словно сижу в кресле-качалке.

– Когда он вернется, Макс? – надтреснутым голосом спросила я.

Задавать этот вопрос было глупо. И так все понятно, но я умоляюще смотрела на парня, хотела, чтобы он солгал, но дал хоть какую-то надежду. Но он не оставил ни единого шанса:

– Он не вернется, Злата! Теперь Елизар один из них, хотя скрыто всегда будет на нашей стороне. Пожалуйста, забудь о нем, – едва слышно попросил он.

Как бы соглашаясь со всем происходящим, я мотнула головой и бережно, словно держа самую дорогостоящую драгоценность в мире, свернула листочек и прижала его к груди. Знаю, что зачитаю его до дыр. Тагашев вычеркнул меня из своей жизни, а у меня так мало осталось от него. Всего лишь несколько фотографий, три вещи, которые должен иметь при себе Хранитель света: серебряная зажигалка с дарственной надписью, флакончик для «стирателя крови», коробочка для игл «стирателя памяти» – и телефон. Вспомнив о телефоне, я задрожала. Ведь можно позвонить! Не замечая, что Макс внимательно наблюдает за мной, я суетливо вытащила мобильник, подаренный Елизаром, и торопливо набрала его номер. Смайлик вместо лица Тагашева весело улыбнулся, но из трубки не раздалось ни звука, даже автомат промолчал.

– Его телефон отключен, – хрипло сказал Макс. – Он будет связываться с Николаем, но, думаю, случится это нескоро.

Закусив губу, я медленно отключила мобильник. Сердце будто разрывали серебряные когти оборотня. Даже не посмотрев на Макса, я на негнущихся ногах пошла в прихожую.

– Как же ты любишь его, – медленно и надсадно раздалось позади. – Но его больше никогда не будет в твоей жизни, Злата!

Наверное, моя реакция довела Макса до исступления. Слова прозвучали жестоко и ударили, как плети. Фадеев начал злиться, потому что задет, переживает, страдает. Но скрыть от него боль, горечь, разочарование или хотя бы попытаться успокоить его в данный момент я не в силах. Вздрогнув, я на секунду остановилась.

– Знаю, – тихо ответила я, больше всего на свете желая остаться наедине со своими мыслями, подумать, смириться с действительностью, дать себе время прийти в чувство.

Но Фадеев придерживался другого мнения. В два тяжелых шага он догнал меня и, схватив за плечи, повернул к себе:

– Конечно, знаешь, маленькая бессердечная эгоистка! И, может, теперь взглянешь на меня не как на запасной аэродром?! – Пальцы Фадеева сжали плечи. – Я ненавижу его, но благодарен, что он избавил тебя от выбора!

– Нет! – Желая вырваться из стальных обручей, я дернулась. – Я никогда не думала о тебе так, Макс! – крикнула я. – Ты всегда значил для меня слишком много!

– Тогда скажи, что любишь меня! – Фадеев прожег взглядом, ослабил хватку и вновь потянулся к карману куртки, к которому тянулся в машине. В раскрытой ладони появилась маленькая бархатная коробочка. – Согласись на помолвку! – резко, будто испытывая недостаток кислорода, выпалил он. – Я не буду торопить тебя, Злата. Ты сможешь закончить академию, и я буду ждать, сколько ты пожелаешь. Но я хочу знать, что ты забудешь о нем и однажды станешь моей!

Быстрым движением он раскрыл футляр. На черном бархате, отражая свет, переливалось кольцо из белого золота с крупным бриллиантом. Мои пальцы, ставшие ледяными, потянулись к шее. Я потрясенно взглянула на Макса. Лицо его было искажено. Синие холодные глаза походили на два топаза: прозрачные, застывшие, как камни, и только в глубине плещется надежда. Затаив дыхание, я смотрела на него, боясь не то что пошевелиться, даже вдохнуть. «По дороге в академию он молчал не случайно!» – поняла я. Он знал, что Тагашев исчез из моей жизни, решил сделать предложение и только потом сказать о Елизаре. Хотел убедиться, что нужен мне, но боялся отказа. Я машинально коснулась его волос. «Моей», – отдавалось в сознании. Эта мысль почему-то не напугала. Возможно, где-то внутри я всегда знала, что намерения Макса серьезны, а за шуткой, брошенной им не так давно, скрывалась правда. Я напряженно облизнула пересохшие губы. Мысли метались, словно в безвыходной ловушке. «Скажи ему! – требовал рассудок. – Это не будет ложью. Ты любишь его, пусть и не так, как он этого хочет, а Елизара больше никогда не будет в твоей жизни!» Как перед прыжком в воду, я глубоко вдохнула, собираясь сказать слова, которые он так желает услышать.