Книга Маэстро, ваш выход! - Вячеслав Жуков

Федору все-таки удалось поцеловать ей руку.

– Дашенька, уверяю тебя, я не такой, как все, – попытался Туманов заверить жену в своей обособленности, за что получил укоризненный взгляд.

– Ага. Ты у меня особенный. Со мной ты трахаешься по праздникам, а в остальные дни, с кем? – она нарочно выбирала такие слова, чтобы Федору их было больно воспринимать на слух. Это было ее маленькой местью.

Федор вздохнул, терпеливо снося упреки и в душе проклиная Грека. Он по просьбе Федора должен был позвонить Даше и все объяснить. Но что-то там, в голове Сан Саныча заклинило, и он забыл. И Федор очутился в немилости.

– Дашка, ты не шляйся по ресторанам. Дашка, ты не пей вина. Хотела бы я посмотреть на тебя, каким ты был этой ночью, – проговорила Даша сердито.

После всего пережитого, когда смерть буквально на волосок стояла возле него, Федору как никогда захотелось женской нежности и ласки. Ведь все могло кончиться одной короткой очередью, выпущенной из автомата. Но судьба подарила ему шанс уцелеть, и ему страстно захотелось жить. Только теперь, сидя дома с женой на диване, обнимая ее, он как никогда почувствовал страх за то, что все одним махом мог потерять. Потерять близкого человека, подаренного судьбой. Федору этого не хотелось. И он сказал:

– Дашка, я люблю тебя.

– Да? – ответила Даша дерзко, но в голосе уже слышалось что-то нежное. Она всегда была мягкая домашняя, как кошечка, ласкающаяся возле ног хозяина. И Федору страстно хотелось, чтобы она такой и оставалась. Его Дашей.

– Знаешь, ты кто?… – она не договорила. Преодолевая нешуточное сопротивление жены, Федор обнял ее, схватив, своими губами ее маленькие пухлые губки, при этом свободной рукой стаскивая с нее трусики.

На Дашу эта мужская грубость подействовала возбуждающе. Но просто так уступить мужу она не могла. Отдышавшись после долгого поцелуя, она произнесла обиженно:

– Прекрати немедленно. Я сейчас буду кричать. Пусть соседи узнают, что ты насилуешь меня. Отпусти меня. Слышишь? Ну куда ты лезешь?

Федор отрицательно помотал головой, укладывая любимую жену на диван и, силком раздвигая ей ноги, чтобы его вхождение было свободным.

– Что ж, кричи. Я готов понести любое наказание, но от своего не отступлюсь, потому что я хочу тебя. Я хочу ласкать твои груди. Любоваться твоим цветком, который находится у тебя между ног. Но сейчас я хочу …

Даша лежала с широко раздвинутыми ногами, чувствуя, как Федор задирает их к ее грудям, и тихонько вскрикнула, когда почувствовала, как его большой упругий член грубо раздвинул ее плоть, нагло ворвавшись туда. Закрыла глаза. Ну разве она может противостоять блаженству?

– Федор, ты хам, – произнесла она в сладостной истоме, впиваясь ему в спину ноготками и при этом двигая бедрами в такт его страстным движениям.

Туманов улыбнулся.

– Сегодня меня уже так называли, – прошептал он, вгоняя, свой стержень поглубже в лоно жены, отчего Даша чуть не закричала, а на глазах ее появились слезы.

Сейчас все это вместе возбуждало Федора, делая из него разъяренного ненасытного самца дорвавшегося до молодой самочки, совокупление с которой было не только природной необходимостью, но и зовом большой любви.

– Еще, еще. Трахай меня, – шептала Даша, прижимая его к себе, точно опасаясь, что при следующим движении это головокружительное блаженство прекратиться. – Пожалуйста, не останавливайся, – яростно зашептала она, заходясь в экстазе.

В ванну они вошли вместе. Федор снял рубашку, и Даша всплеснула руками.

– Что это, Федор? – посмотрела она на его левый бок.

Федор глянул в зеркало. На левом боку была глубокая царапина. Он припомнил, как она появилась. Когда ударом ноги он отбросил зазевавшегося лейтенанта Ковальчука из дверного проема, Гвоздь выстрелил и пуля прошла совсем рядом, едва не переломав ребра на левом боку майора. Оставалось только благодарить бывшего вора, что он не направил ствол «ТТ» чуть правее. Тогда бы явно не избежать больничной койки, а так…

Обдав тело под струями теплого душа, Туманов достал из аптечки йод и бинт, который Даша прикрепила к его телу лейкопластырем. И когда с этим было покончено, она вспомнила про остывший ужин.

– Даша, да я не хочу что-то, – произнес Федор это так, чтобы не обидеть жену. – Устал я, Дашка. Если бы ты знала, как я устал, – он сел на диван.

– Нет, нет. Ты обязательно должен поужинать. Бегаешь голодным. И на меня вон сколько сил потратил, – проговорила Даша шутливо. – Так и похудеть не долго, товарищ майор. – Она улыбнулась, поцеловала его и выпорхнула в кухню.

Туманов услышал, как там, на плите, что-то шипело и фыркало в сковородках. Вскипевший чайник напомнил о себе протяжным свистком. Как громыхнула крышка кастрюли. Но все это показалось ему таким далеким и даже в чем-то посторонним. Майор закрыл глаза и заснул крепким сном.

– Федор, все готово. Пошли, – сказала Даша, входя в комнату, где они только что занимались любовью. Федор сидел, откинув голову на спинку дивана, и спал. Он даже не прореагировал, когда Даша тронула его за руку. Не видел, как она села рядом и, прислонившись к его плечу, тихонько заплакала.

– Господи, и когда это все кончится только? Почему мы не можем жить, как все нормальные люди? Я так хотела подарить тебе сына. Хотела, чтобы у нас была нормальная семья. Неугомонный мой майор, – она посмотрела на спящего мужа с невыразимой любовью, усаживаясь рядом, оберегая его покой, и накрыв его, и себя плетом.

Глава 28

Капитан Грек измаялся весь, озадаченный внезапным отсутствием майора Туманова. Он позвонил майору домой, но Даша сказала, что утром, как обычно Федор ушел, сказав, что у него на сегодня запланировано какое-то дело.

– Дело у него запланировано, – ворчал Грек. – А на нас ему наплевать. Мог бы хоть позвонить, предупредить. – Бросив трубку телефона на аппарат, капитан забарабанил пальцами по столу, тем самым, давая выход накопившимся в нем негативным эмоциям.

Ваняшин сидел на подоконнике, читал протокол допроса Гвоздя и курил, стряхивая пепелок в консервную банку.

Грек покосился на него. Три часа они сидят в кабинете, и за это время Ваняшин не проронил ни слова. Молчит, как в рот воды набрал. Сидит, перечитывает материал уголовного дела. Грек даже вздохнул с тоски. Чего его читать, когда и так все ясно как божий день. И Сан Саныч заскучал.

– Леш, может, я за пивком сгоняю? – предложил Грек, чтобы хоть как-то скрасить скуку. Ваняшин не возражал.

– Угу. Сгоняй, старичок.

Грек ожидал, что, откликнувшись на его предложение, Ваняшин проявит уважение к старшему товарищу и сам сбегает в лавку жизни за живительным напитком. Но этого не произошло. И Грек, вздохнув, поднялся из-за стола.

– Если кто меня будет спрашивать, скажешь, я отлучился по делам, – сказал он Ваняшину и услышал в ответ надоедливое: