Книга Кровавая месса - Жюльетта Бенцони

— Даже если и так, разве это не пример патриотизма? Ведь юноша — солдат!

— Скорее всего он просто-напросто шпион. Во всяком случае, так говорят.

— Но это бесчестно! Какая низость! А кто же тогда моя Польдина? Она тоже шпионка?

Делоне помолчал, как будто колебался, прежде чем нанести другу самый страшный удар, потом вздохнул:

— С ней все обстоит еще хуже. Я слышал, что она вовсе не доводится Фреям сестрой. В Комитет общественной безопасности постоянно поступают доносы, и из них явствует, что Леопольдина была любовницей австрийского императора, которому ее продали еще ребенком. Как ты понимаешь, я во все это не верю, — добавил Делоне, видя, что Шабо буквально рассыпается у него на глазах.

— Доносы, доносы… — пробормотал бывший монах. — Но откуда они берутся?

— Хочешь узнать? Твоя свадьба наделала много шума, а тебе не следовало бы вызывать зависть окружающих. Зависть никогда не складывает оружия.

— А я-то думал, что вокруг меня братья! — горестно воскликнул Шабо.

— Братья бывают разными, — отрезал Делоне. — Но не отчаивайся, есть люди, которые тебя поддерживают. Бац, например, пользуется большим влиянием в Комитете, Но учти: если ты рассердишь его и не выполнишь того, что обещал насчет «Индийской компании», он может тебя бросить, и тогда…

— Ты что, спятил? У меня нет ни времени, ни желания этим заниматься!

— Как хочешь, но советую тебе подумать хорошенько, особенно если у твоей жены и в самом деле нет приданого. Если ты поможешь де Бацу, Бенуа даст тебе сто тысяч франков, не дожидаясь результатов. А потом, когда акции будут выкуплены, ты получишь огромную прибыль.

Делоне выиграл. Шабо, выведенный из себя «ложью», распространяемой о нем, встал на его сторону и принялся горячо защищать в Конвенте предложенный им декрет. Однако вскоре и у Делоне начались неприятности: Фабр д'Эглантин начал вести борьбу против предложенного им декрета. Д'Эглантин был близок к Робеспьеру и требовал, чтобы Конвент сам занялся ликвидацией «Индийской компании». Это требование сводило на нет все замечательные расчеты де Баца…

Повозмущавшись, попротестовав, повыступав, приведя доводы и контрдоводы, депутаты Конвента отправили проект декрета на окончательную доработку в специальную комиссию. Туда вошли Делоне, Шабо, Фабр д'Эглантин, а также Камбон и Рамель — люди честные, порядочные, не склонные к политическим играм. Понимая, что эти двое наверняка проголосуют так же, как и Фабр д'Эглантин, Делоне отправился за инструкциями на улицу Монблан.

— Нам необходимо большинство, — решил де Бац. — Мы должны перетянуть на свою сторону Фабра, а значит, нам придется его купить.

— Ты думаешь, что такое возможно?

— Это единственный выход. Я знаю, что он изображает из себя «революционера с чистыми руками», чтобы понравиться Робеспьеру. Но на самом деле это всего лишь неудачливый комедиант, оперный певец, так и не добившийся успеха. Фабр насквозь фальшив; единственное, что не вызывает сомнений, так это его авторство очаровательной песенки «Идет дождь, пастушка». Она позволила ему пошиковать какое-то время, а потом Фабр едва не угодил в тюрьму за долги. Кстати, спас его тогда король по просьбе королевы. И в знак благодарности он стал яростным санкюлотом! Фабр связался с Дантоном, который взял его на службу в качестве секретаря в министерстве юстиции. Надо сказать, Фабр не терял времени даром. Он наладил производство солдатских сапог на картонной подошве и продал их военным поставщикам, получив при этом прибыль в тридцать пять тысяч ливров, а также доказательство своей благонадежности, что позволило ему занять место в Конвенте. Теперь Фабр устроился в великолепном особняке, доставшемся ему от эмигрировавшего вельможи. Там он и живет на широкую ногу с Каролиной Реми, актрисой из «Театра Республики». Ему все время нужны деньги, так что, поверь мне, Делоне, его мы получим без труда. А займется этим Шабо…

— Шабо? Но он страшно неловок и к тому же трус.

— Ты прав, но эта крыса уже сунула нос в крысоловку. Пусть теперь окажется там целиком!

Потом Бац сам написал проект декрета в таком виде, как ему было нужно, и передал его Делоне, чтобы тот отвез бумагу Фабру.

— Шабо останется только сказать, что, если Фабр одобрит декрет, он получит сто тысяч франков.

На следующий день в Тюильри, где заседал Конвент, Шабо подошел к Фабру в зале Свободы и протянул ему проект, сказав, что его нужно только подписать. Но он не добавил ни слова о внушительном вознаграждении, поскольку сто тысяч франков, предназначенные для друга Робеспьера, уже лежали в карманах Шабо.

Фабр прочел документ и нахмурился.

— Это не совсем то, что мне хотелось бы, — пробормотал он.

Достав из кармана Карандаш, он поставил ногу на стул и начал прямо на колене вносить изменения в проект. Шабо на мгновение задумался. Вот он, момент, когда Фабру следовало бы предложить деньги! Может быть, тогда он подписал бы проект, ничего не исправляя. Но Шабо подумал и промолчал. В конце концов, карандашные пометки можно легко стереть, а сто тысяч ливров пригодятся ему самому! Фабр обойдется и без них.

505В глубине души Шабо было наплевать на «Индийскую компанию» и на то, что декрет приведет; к ее разорению. Главное, что он сам станет богатым и при этом его никого не сможет обвинить в коррупции…

Спустя некоторое время Шабо подошел к Делоне и Жюльену Тулузскому и вернул им декрет. Мужчины смотрели на исчерканный документ, ничего не понимая.

— Что это за каракули? — нахмурился Жюльен. — Он что, отказался от денег?

— Нет-нет, деньги он взял. Но ты же понимаешь, что Фабр не мог просто перейти на нашу сторону, не сделав вид, что он нас критикует. Мы были не одни… Главное, он внес замечания карандашом, Это легко стереть.

— Разумеется, но лучше будет переписать, — заметил Делоне, внимательно прочитав написанное. — Мы можем просто немного откорректировать наш проект.

Спустя несколько часов текст был готов, и Шабо помчался к Фабру. Тот вышел к нему недовольный, поскольку был в постели со своей любовницей, а это явно не способствовало ясности мысли. Он пробежал глазами начало проекта, увидел, что его замечания учтены, не стал читать дальше и подписал.

Шабо получил обещанные комиссионные и, добавив их к той сумме, которую не отдал Фабру, поздравил себя с тем, что так ловко все провернул. Он провел всех, в том числе и Баца! Впрочем, этот задавака получил свой декрет, так что ему не на что жаловаться. А сам Шабо оказался настолько сильнее и умнее всех, теперь он сможет беспрепятственно наслаждаться своей Польдиной и богатством!

Шабо отказался вложить деньги за границей, как ему советовали его «друзья». Пусть оставят свои советы при себе и платят ему за услуги, а уж он сам знает, как распорядиться своим состоянием.

Дальнейшее развитие событий укрепило уверенность Шабо. 24 октября начался процесс над жирондистами, так что и Конвенту, и Якобинскому клубу было не до него. Эбер в своей газете «Папаша Дюшен» дал наконец волю своей ненависти: «Вас обвиняет вся Франция. Вам не избежать заслуженных вами страданий… Пришла пора расправиться с этой бандой ублюдков, порожденных дьяволом! Поторопись; Сансон… Их следовало бы удавить еще в колыбели».