Книга Ночь поцелуев - Элоиза Джеймс

Джентльмен явно был человеком дела, а не слов. Кейт подарила ему благосклонный взгляд, а взамен Ормскирк еще раз поцеловал ей руку.

— Нет, я хочу танцевать, — заявила Кейт с легкой улыбкой. — Но вы, милорд, должны сжалиться и постоянно подсказывайте, что делать. Я просто не в состоянии запомнить все эти поклоны и повороты.

— И я тоже, — признался Ормскирк. — Всегда иду не в ту сторону. Но первым будет полонез, а это совсем не трудно. Главное — медленно двигаться вперед, до тех пор пока все не остановятся. Невероятно скучно.

Граф не ошибся: полонез действительно оказался очень легким танцем. Кейт не сводила глаз с партнера — главным образом для того, чтобы ненароком не увидеть Гейбриела.

Даже мысль о принце вызывала острую боль, но ее улыбка не померкла ни на миг.

В лучах благосклонного внимания красавицы кавалер расцветал, как бутон на солнце. Когда полонез закончился, Ормскирк с видимой неохотой передал даму лорду Бантаму, но уже перед следующим туром, когда она собралась танцевать с Тулузом, вырос словно из-под земли и дернул того за рукав.

Удивительно, но франт тут же с поклоном извинился и исчез.

— Боже милостивый, сэр, вы похожи на придворного мага! — воскликнула Кейт. — Как вам удалось так быстро спугнуть бедного мистера Тулуза? А я-то мечтала рассмотреть вблизи его роскошный камзол!

— Тулуз выглядит как павлин, но на самом деле отличный парень, — просто ответил Ормскирк. — Мне очень хотелось снова вас пригласить, и потому я организовал лучший из всех возможных танцев.

Кейт заметила, как взгляд кавалера скользнул по ее губам и груди, и улыбнулась.

— Вальс! — торжественно объявил граф.

Ответ пришел сам собой.

— Что вы! Мачеха никогда не разрешала мне учиться вальсировать! Больше того, строго-настрого запретила танцевать вальс.

— Какая удача для нас обоих, что ее здесь нет, — ничуть не смутился Ормскирк. Блеск дерзких голубых глаз во многом компенсировал излишнюю высоту его лба. Достойный граф заметно лысел, хотя и чрезвычайно благородно. Не его вина, что в ярком свете люстр лоб блестел, как начищенный медный таз.

Кейт нахмурилась, пытаясь вспомнить, что вчера говорил насчет вальса Гейбриел. Впрочем, она и сама знала, что танец этот безнравственный. А что, если…

— О, а вот и моя крестная! — обрадовалась она. — Генри, дорогая!

— Ормскирк, снова вы? — осведомилась леди Роут. — Почему-то так и думала, что вы скоро вернетесь.

— Сейчас заиграют вальс, — настойчиво и многозначительно оповестил граф. — Я спросил мисс Долтри, не согласится ли она танцевать со мной.

— Что ж… — Леди Роут без стеснения осмотрела претендента с головы до ног и обратно. — Что ж, — она кивнула, показывая, что приняла решение, — не возражаю, но только в том случае, если вы не собьете с ног нас с Лео. Обожаю вальс, но некоторые пары носятся, как лошади, которых укусила бешеная муха.

Ормскирк широко улыбнулся.

— Надеюсь, я сумею удержаться в рамках предписанного маршрута. — Он повернулся к Кейт и галантно подал руку. — Мисс Долтри?

Танцевать с графом еще раз почему-то не хотелось… нет, глупости. Все дело в тесноте, духоте и приторном запахе духов.

— В центре зала будет значительно свободнее, чем здесь, — заметила Генриетта, обращаясь к мужу. — Большинство дебютанток останутся сидеть вдоль стен, дожидаясь, пока принц не пригласит их танцевать. А может быть, выстроятся в шеренгу, чтобы было удобнее метать в него томные взгляды.

Кейт выпрямилась. Нет, она не собиралась стоять у стены, в то время как его высочество будет кружить по залу в паре с невестой. Она улыбнулась своему настойчивому поклоннику, и тот зарделся словно юноша.

— Вся надежда только на вас, милорд. Предупреждаю, что этот танец для меня — загадка.

Граф Ормскирк многозначительно посмотрел ей в глаза.

— Мисс Долтри, почту за честь и привилегию вести вас в первом вальсе.

Глава 38

Гейбриел надел на бал камзол из плотного шелка, сшитый специально для представления при австрийском дворе. Он понимал, что должен делать, и был готов выполнить миссию.

Мужественно. По-королевски достойно.

Принц замер перед Татьяной в глубоком поклоне, которому его еще в детстве научили те, кто провел жизнь в Версале. Княжна появилась в изысканном белом платье, украшенном брюссельским кружевом и невесомым лебяжьим пухом.

В каждой ее улыбке, в каждом взгляде, в каждом повороте головы сквозил восторг.

Она была всецело уверена в собственном превосходстве.

Гейбриел танцевал с ней, танцевал с другими, танцевал даже с Софонисбой, и в итоге тетушка отругала его за то, что он по неосторожности согнул одно из перьев, украшавших ее головной убор. Перекинулся парой странных реплик с Тулузом, который посмотрел безумными глазами и ни с того ни с сего выпалил:

— Ее сияние способно факелы затмить.

— А разве это не из «Ромео и Джульетты»? — удивился Гейбриел и вспомнил прощание с Кейт.

Тулуз поклонился Татьяне; княжна в этот момент очаровательно улыбалась дяде Фердинанду.

— Шекспиру хватило бы и одного взгляда, чтобы сразу все понять, — загадочно произнес он и удалился.

Гейбриел пожал плечами и пригласил на танец леди Роут. Генри улыбнулась:

— Полагаю, вы уже видели мою крестницу.

— Пока еще не имел удовольствия, — ответил принц.

— В таком случае вы исключение. Вы единственный в зале, кто не успел приобщиться к чуду, — жизнерадостно заключила она. — Боже мой, принц! До чего же вы бледный! Лицо совсем как мраморное. Надеюсь, не заболели? Всем так весело!

— Рад слышать, — отозвался Гейбриел.

— Вы, должно быть, просто не поняли, ваше высочество. Как правило, настроение англичанина трудно определить до тех пор, пока он не напьется до потери сознания и не рухнет в углу. В этом зале, помимо вашей помолвки, назревают и другие.

Гейбриел улыбнулся, хотя сразу возненавидел светскую львицу за это замечание, за проницательный оценивающий взгляд, за напоминание о помолвке, за… за откровенный вызов.

Он кое-как дотянул до конца танца, поклонился, выпрямился… и увидел ее. Свою Кейт. Она сияла ярче факелов — великолепная, чувственная, сильная женщина. Настоящая принцесса. В роскошном платье, с великолепной прической.

Он замер, всматриваясь в смеющиеся глаза, в небольшой, но четко очерченный подбородок, в характерную линию щек. Лицо светилось добротой, а в изгибе губ сквозила манящая чувственность.

Ему захотелось прорваться сквозь толпу мужчин, окружавших красавицу, и с налета каждого, кто пожирал ее глазами, ударить кулаком в челюсть.