Книга Белорусский набат - Дмитрий Черкасов

Влад легко ушел от удара и, чтобы не затягивать процесс, стукнул пяткой в колено опорной ноги своего визави. Кунфуист подломился, упал на бок и с криком схватился за выбитый сустав.

Очкарик развернулся и побежал прочь, петляя из стороны в сторону.

Вторая женщина выхватила из сумочки баллончик со слезоточивым газом и вскинула руку.

Рокотов озверел окончательно, перехватил оппозиционерку за запястье, крутанул и погасил вырывающийся у нее из глотки вопль ударом основанием ладони по переносице, превратив нос в кашу. Женщина без чувств повалилась наземь.

Биолог сплюнул, напоследок пнул скулящего кунфуиста под ребра, быстро шмыгнул между кустами сирени и захромал подальше от места драки.

Две женщины из мелкой и никому не известной псевдоправозащитной организации, которые должны были изобразить из себя «жертв сексуального домогательства проклятого тирана», остались лежать на холодном асфальте вместе с охранявшими их бойцами «БНФ».

Вячорке удалось сбежать.

* * *

–…И мы скажем гешительное «нет» дикта-тогским замашкам пгезидента! – вместе с каждым словом изо рта перевозбудившегося Богданковича вылетали капельки слюны. – «Нет» союзу с Госсией! «Нет» изоляции от Евгопы! «Нет» пгодлению сгока полномочий! «Нет» незаконному референдуму!

– Не-ет! Не-ет!!! – забеспокоилась толпа.

– И я вам больше скажу! – лидер «Хартии-98» затряс кулачками. – Наши дгузья в изгнании намегены продолжать богьбу! Парламент живет и будет жить! Нас не запугать! Лукашенковские опгичники просчитались! Никогда еще белогусский нагод не был так сплочен? Нам на помощь идут свободолюбивые чеченские гегои! Они ского окончательно сбгосят ягмо пгоклятой Госсии! Да здгаствует Шамиль Басаев!

– Ба-са-ев! Ба-са-ев!!! – заорали молодчики из «БНФ».

– Слава Салману Гадуеву! – бросил клич Богданкович.

– Ра-ду-ев! Ра-ду-ев!!!.. Старлей посмотрел на хмурого омоновца. Тот в ярости стукнул кулаком по верхнему обрезу щита.

– Ну, с-суки! Если б не устав…

– Они что, вообще ничего не соображают?

– Все они отлично соображают, – хриплым от злости голосом заявил командир взвода ОМОН. – Пользуются, пидоры, свободой слова.

– Это уже, по-моему, не свобода, а беспредел, – старший лейтенант покачал головой.

– Точно, – согласился подошедший сбоку прапорщик в бронежилете и с резиновым «демократизатором» в руке. – Готовьтесь, мужики, минут через десять начнется.

– Сейчас же Батька подъедет! – удивился старлей.

– А им по фигу! – недобро усмехнулся прапорщик. – Нажрались, как свиньи, с утра пораньше. Там две трети уже невменяемы. Булыжники, блин, подбирают…

– Ясно, – омоновец сосредоточился и поднес к губам рацию. – Седьмой, доложите обстановку.

– Сложно, Андрюша, – прохрипела рация. – С правого края молодняк концентрируется.

– Что в центре?

– Непонятно пока…

– Плохо. Семен, перекинь вторую группу направо.

– Бу сделано. Конец связи. Омоновский капитан Андрей Пименов опустил рацию.

* * *

– Все, мужики, отдых, похоже, заканчивается…

– А як же! – прапорщик крутанул дубинку. – Как по накатанной. Сначала – красивые слова о демократии, потом – махаловка. Сегодня они чо-то быстро разогрелись.

Омоновец опустил стекло на шлеме и легонько хлопнул старшего лейтенанта по плечу.

– Ты вот что… Назад немного отойди. Эти придурки в первую очередь метят в тех, кто без спецзащиты. Булдыганом по башке попадет – и пиши пропало.

– Да я…

– Не спорь. Работы всем хватит. Навоюешься еще.

Старший лейтенант вздохнул и согласился…

– …Мы в нашем центге «Запад-Восток» пгиняли гешение, – продолжал разоряться Богданкович, – выйти с пгедложением к нагоду о пеге-именовании пгоспекта Машегова в пгоспект Дудаева! Кто «за», пгошу пгоголосовать!

Над толпой взлетел лес рук. Многие оппозиционеры подняли сразу обе.

– Пгинимается! Диктатогу пгидется пойти на уступки! Воля нагода – святое! – лидер «Хартии-98» взглянул на часы. – До его пгиезда осталось пять минут! Дгузья! Я пгошу вас – сохраняйте спокойствие! Им нужен только повод! Я знаю из достоверных источников, что подгуч-ные тагана собигаются напасть на нас пгямо на его глазах! Показательно газогнать мигный митинг! Не поддавайтесь на пговокации! Я пгошу вас! Мы подготовили письмо, котогое будет вгучено диктатогу пегед всеми вами! Вот оно! – Богданкович замахал здоровенным желтым конвертом. – В нем сказано, что…

Договорить картавый оппозиционер не успел. За деревьями раздался грохот, металлический звон и через секунду – человеческий крик.

– Уби-и-ли-и! – заорали в задних рядах, откуда было хорошо видно, как на стоящий в двух сотнях метров от трибуны грязно-белый микроавтобус рухнула бетонная плита. – Телевизионщиков убили!!!

Богданковича затрясло.

– Вы видите, что делается! Гади сохганения своей власти сатгапы пошли на убийство! Смегть тигану!

– Смерть!!! – толпа развернулась в сторону милицейского оцепления…

Капитан Пименов перехватил щит поудобнее.

Прапорщик встал рядом.

К разбитой «Газели» побежали два десятка омоновцев и врач.

Из первых рядов демонстрантов в стражей порядка полетели заранее припасенные камни и пустые бутылки. Милиционеры стукнули дубинками по щитам и привычно двинулись вперед короткими перебежками.

Спустя две минуты площадь представляла собой поле боя.

Визжали и царапались всклокоченные оппозиционерки, метались из стороны в сторону потные бойцы «Народного Фронта», омоновцы затаскивали в автобусы упирающихся пьянчуг из «Белорусской Правозащитной Конвенции» и «Хартии-98», в воздухе носились обломки кирпичей и осколки стекла, безостановочно взлетали и опускались кулаки и дубинки, санитары оттаскивали в безопасное место окровавленных раненых, по переулкам разбегались те, кто предпочел не вступать в сражение с милицией.

Митинг, который должен был стать поворотным пунктом взаимоотношений власти и оппозиции и на подготовку которого были затрачены иностранными спонсорами сотни тысяч долларов и дойчмарок, обернулся примитивной и грязной дракой…

Лидеры оппозиции, естественно, успели сбежать, оставив на растерзание озлобленным стражам порядка своих недалеких и немногочисленных сторонников.

* * *

Влад привалился плечом к стене дома и с расстояния в триста метров окинул взглядом происходящее. Вооруженные дубинками омоновцы профессионально теснили толпу, разбивали ее на мелкие группы и выдавливали за пределы площади. Слышались нестройные вопли и удары булыжников о плексиглас щитов.