Книга Эпоха Пятизонья - Михаил Белозеров

Гнездилов пробормотал:

– А я тебе давно хотел сказать, что мы не у себя дома. Я давно подозревал, что нас куда-то не туда затащили.

– «Третий мир» – это и есть двадцать второй век, – будничным голосом сообщил Амтант. – Так что если подорвем «тарелку», то, быть может, что-то изменится.

Ага, тупо подумал Костя. Так вот что случится в двадцать втором веке – Третья мировая. Костя покосился на Амтанта: понимает ли тот, что здесь происходит? Но Амтант был, как никогда, серьезен и готов к действию, как и положено «механоиду» и солдату. Костя даже позавидовал его выдержке и готовности действовать в любой ситуации. Все равно не верю, подумал Костя. Стало быть, в двадцать втором веке Москвы не существует, поэтому «жабаки» и спрятали в нем «тарелку», хотя на самом деле она упала в двадцать первом веке и фактически будет уходить через него же. А если не уйдут, если «они» здесь навечно застрянут?! Ведь может быть такой вариант? Может. Вдруг им здесь понравится? Значит, в нашем, двадцать первом веке будет вечный бардак и Москве конец. И России тоже. Конкуренты, почувствовав слабость, навалятся со всех сторон. Ладно, подумал он, наше дело маленькое. Сейчас разбабахаем «тарелку», и будь что будет. Ведь если мы ее разбабахаем здесь, в будущем, то в настоящем, двадцать первом веке все встанет на свои места. Вот генерал Берлинский обрадуется, двинет свои бригады. А моим именем назовут улицу на окраине. Эта горестная мысль не покидала его давным-давно, и он ждал, когда же фортуна изменит ему. Ведь не может все время везти, думал он. Не может, даже если внутри тебя сидит «анцитаур».

Хватит нюни распускать, решил он и скомандовал:

– Проверить оружие!

– У меня полный комплект, – бодро сказал Гнездилов, и Костя, глянув на него, снова едва не рассмеялся.

Серега был похож на привидение: поперек лица шла широкая зеленая полоса, кончик носа, как и уши, и подбородок, и лоб, тоже были зелеными.

– У меня девять зарядов, – доложил Амтант.

– И семь у меня, – сказал Костя, – не считая дробовика.

– Делаем так. Я иду первым, Сережа – за мной, Амтант – замыкающим. Больше пригибайся, чтобы тебя не заметили.

– Ага… – сказал Амтант, испуганно озираясь: над его головой в черное небо, как комета, пронесся белесый шар, выпущенный из «пермендюра».

– Если там кто-то есть, зачищаем. – Костя подумал о «жабаке», который ел человеческую ногу. – Будем надеяться, что никого нет, – добавил он. – А потом по команде бьем исключительно по днищу «тарелки». После первого залпа быстро меняем позицию. Вопросы есть? Вопросов нет. Побежали!

Теперь, когда дело приближалось к концу, он чувствовал некоторое облегчение и «пермендюр» уже не казался таким тяжеленным. Его мучила только одна мысль: «Как там Верка с отцом, сумели ли они уйти через Тайницкую башню?»

Они пересекли Сенатский сквер и очутились в Арсенале. Амтанту для этого понадобилось сделать один шаг, всего лишь больше обычного.

Развалины были пусты. Те комнаты, которые уцелели, носили следы проживания. Должно быть, здесь у них была кухня – с омерзением Костя расшвыривал подозрительного вида подносы. Ему не хотелось думать, что бурые следы на них – это человеческая кровь.

Серега Гнездилов выбрал себе комнату, где было много столов и стульев. Амтант, который, разумеется, не мог поместиться ни в одной из уцелевших комнат, пристроился там, где некогда была Кремлевская стена, и подал голос:

– Я готов, хозяин.

– Внимание! Первый выстрел пристрелочный. Смотрим, куда попали. Потом два одиночных – и меняем позицию. На всякий пожарный оставить по одному выстрелу про запас.

Со стороны Арсенала, который находился в тени, «тарелка» была видна прекрасно. Прекрасно был виден и Тайницкий сад, вернее, то, что от него осталось: корявые стволы деревьев и заросли кустов.

«Бах-х-х!»

Гнездилов, который не умел стрелять из «пермендюра», отправил два первых шара куда-то в ночное небо, точнее, он метился в низ «тарелки», но белые шары скользнули поверху, рядом с рубкой. Костя попал в цель – туда, откуда появлялись «жабаки», «фракталы», «протеиновые матриксы» и «нитридо-платиноиды», все как один в образе майора Базлова. Амтант тоже попал – аккурат в верхнюю треть входа.

«Бах-х-х! Бах-х-х!..»

Костя не стал рассматривать результаты своих усилий. Единственное, что он заметил, – огни, которые сияли, как миллионы ламп, сделались слабее. Он перебежал вправо, через две комнаты, в которых не было потолка, замер в третьей, где над головой жалобно скрипела одинокая балка. Под скрип этой балки он положил «пермендюр» на подоконник и, прицелившись, выстрелил еще два раза: «Бах-х-х! Бах-х-х!..» Слева, похоже из Сенатского сквера, и справа, из района Троицкой башни ударило дуплетом: «Бах-х-х! Бах-х-х!..»

«Тарелка» вовсе погасла. Ивановская и Соборная площади погрузились во тьму, словно «тарелка» испустила дух. Военная хитрость, подумал Костя. Не может быть. Не верю. Не победили еще! И понесся прочь, помня о скрипящей балке над головой и о том, что сейчас враги ударят по Арсеналу и начнется свистопляска. Не может быть, чтобы не ударили. Он перемещался еще правее, ежесекундно ожидая урагана взрывов и шквала осколков, и едва не угодил под массивное тело Амтанта, который в свою очередь двигался по-пластунски влево.

«Хрясь!» Ему показалось, что у него сломалась нога. В последний момент Амтант с легкостью перенес массивное тело через Костю.

– Ай!.. Хозяин! – Амтант отбросил «пермендюра» и всплеснул железными руками с присосками. – О Боже! Что я наделал! Что я наделал!.. Как же так? Как же так? Какой я неловкий! Неужто сломали ногу?

– Спокойно, – сказал Костя и, помогая себе руками, принялся вытаскивать ногу, которая застряла между двумя острыми камнями.

Боли почему-то не было. Была пустота в голове. Потом возникла лихорадочная мысль о том, что делать дальше. Неужели все пропало? Вот она, та мелочь, которой я все время боялся и которая разрушит все наши планы. А ведь мы почти выиграли…

– Сейчас-сейчас, хозяин… – твердил Амтант, ползая вокруг него и разгребая кирпичную крошку.

Нога по-прежнему не болела. Так бывает при очень сильном ударе, подумал Костя, когда в первый момент немеет тело. Он ждал боли, а она все не приходила, и вдруг он почувствовал, что может шевелить пальцами и даже голенью.

Амтант вытащил его ногу и с нежность хирурга стал хлопотать над ней.

– Подожди… – Костя сел и понял, в чем дело. Удар как таковой был, просто Амтант вдавил его ногу в щель между камнями. В данном случае его уберег комбинезон из эластичной ткани.

Через мгновение Костя уже стоял на своих двоих.

– Вы чего здесь делаете?! – удивленно воскликнул появившийся Серега Гнездилов. – Там эти… как их, делегация…

– Какая еще делегация? – изумился Костя, быстро приходя в себя.

– Парламентеры. Мира просят.