Книга Бастион. Война уже началась - Сергей Зверев

Обед по расписанию: как на зоне – десять тридцать утра. У входа в столовую торчал «крюк» – лицо инструкторско-преподавательского состава: длинный, мосластый, в танкистском комбинезоне и черной «парандже», что французы в прошлом веке именовали «балаклавой», а современные продавщицы спортмагазинов – «маской лыжника». Черная ткань и отверстия.

Ручеек курсантов огибал «крюка», как валун: мы тебя не трогаем, и ты нас – обед как никак, побойся бога. Туманов, уже нацелившись на дверь, услышал:

– Курсант Рябинин!

– Я, – выдавил со злостью. Голос какой-то незнакомый.

– За мной.

– Слушаюсь, – вздохнул Туманов. Глупая штука – субординация… Настроение отсырело окончательно. За два месяца в лагере никто от «крюков» ничего хорошего не видел.

В кабинете сидел комендант – единственный в лагере носил погоны с майорской звездой, но узнавали без погон – по размеру плеч и медвежьей походке. Да по фразе, которую майор произносил десять раз на дню: «Наемники не умирают – они спускаются в ад для перегруппировки». Где узрел наемников, непонятно. Упомянутых счастливчиков от обычных вояк отличают свобода выбора и приличная зарплата.

– Господин майор, курсант Рябинин…

– Вольно, – обронил косолапый. – Здравствуйте, курсант. Вы откомандированы в распоряжение капитана Кузнецова. Отправляйтесь немедленно.

– А вопросец не позволите?.. – рискнул Туманов.

– Даже два вопроса, курсант, – отступил от устава майор, делая в принципе человеческое лицо. – Про сухой паек уже распорядились. Перекусите в машине. Суть работы такова. Санаторий Министерства обороны в подмосковной Дубне. Заведение блокировано спецназом, персонал арестован. В закрытом для посетителей крыле обнаружен довольно необычный контингент «отдыхающих». Их трудно назвать сумасшедшими, курсант, однако… Это страшно – по мнению очевидцев. Словом, требуется узкий специалист по данного рода публике. Руководство предложило вас. Ступайте, курсант. Надеюсь, через недельку вы вернетесь в нашу тихую обитель?

Туманов на мгновение закрыл глаза. Зараза расползается. И больной скорее мертв, чем жив.

Раздвигаем занавес, господа?..