Книга Малышкина и Карлос. Магические врата - Андрей Денисов

– Прикольно, – согласилась Алиса.

– Алиса, я давно хотел с тобой поговорить… – Швыров взял ее за руку. Алиса улыбнулась легкой улыбкой и руки не отняла. – Понимаешь… – Швыр сделал многозначительную паузу…

И напрасно, потому что к ним подошел Карлос и прервал попытку объяснения. Алиса вспыхнула, ее рука выскользнула из ладони Михаила.

– Извините, если помешал, – очень серьезно сказал Карлос, – но перед выходом я хочу сказать вам пару слов. Это последний инструктаж.

Все уселись рядышком на диване и приготовились слушать. Швыров опустил руку на спину стиснутого между ним и Алисой Грызлова.

– Итак, – значительно произнес Карлос, прохаживаясь вперед и назад по гостиной, – план действий такой: мы спускаемся в метро…

– Меня ни за что не пропустят в метро с этим мечом! – перебил его профессор Серебряков, сидевший с мечом, зажатым между коленями. – На меня охотилась вся милиция подземки! По-моему, они намеревались в меня стрелять!

– Не волнуйтесь, профессор! – успокоил его Карлос. – Мы с вами пройдем в метро под прикрытием магического облака.

– Да, тебе тоже открыто идти не резон, – рассмеялся немного ехидно Швыров, – в своем костюме ты похож на терминатора из японских анимэшек. Может, опять генералом прикинешься?

Карлос укоризненно посмотрел на Швырова, но ничего не сказал. Помолчав несколько секунд, он продолжил свою речь:

– Самое главное – все время держаться вместе! Вы не должны отставать, глазеть по сторонам, пугаться нечисти и вскрикивать, иначе привлечете к себе ненужное внимание. Наша задача – затеряться в толпе, но не выпускать друг друга из поля зрения. Понятно?

– Яснее некуда, – расстроилась Юля. – Я могу запросто вскрикнуть, если ко мне прикоснется какой-нибудь неупокоенный дух. Я их до смерти боюсь! Они еще хуже, чем летучие мыши!

– На тебе стоит мощная магическая защита, они тебе ничего не сделают! – заверил ее Карлос.

Швыров снова вспомнил о тетке. Он не привык обходиться без нее и скучал, а еще очень волновался. Ведь занималась тетка Ванда опасным делом с непредсказуемым зачастую результатом. Ну как объяснить ее исчезновение? Профессор Серебряков успокаивает, просит не волноваться, но, в конце концов, баба Ванда не тетя профессора, она его, Швырова, любимая тетечка. Как бы ему сейчас было спокойно, если бы она была с ними! Швыров отогнал от себя грустные мысли и стал собираться, поглядывая искоса на Карлоса, который что-то объяснял Алисе.

Она радостно улыбалась ему в ответ, и Швыров снова почувствовал болезненный укол ревности.

– Нет повода для расстройства. Ты не печалься, Миха, послушай старого домового, – сказал Грызлов, тихонько подойдя сзади, – я ведь много чего вижу!

– Не пойму, о чем ты, Разлаич, – прикинулся дурачком Швыров.

Грызлов хрипловато, озорно рассмеялся и уселся у ног полу, не переставая улыбаться в усы.

– Карлос, он же варяг, как приехал, так и уедет, – хитро прищурился домовой. – Не из нашенских он, а вы все тут останетесь! Понимаешь, об чем это я?

– Ну успокоил ты меня, спасибо за сочувствие, Разлай Макдональдович, – с иронией в голосе поблагодарил Швыров.

– Не за что, – хмыкнул Грызлов…

Саша так и не пришел в сознание, а врачи сказали Ниночке, что это летаргия, то есть он погрузился в такой глубокий, мертвый сон, что не может проснуться. Она расплакалась, а врачи не знали, чем ее утешить. Летаргия не до конца изучена, никто не знает причин, по которым человек может заснуть и не проснуться, как Спящая Красавица. И никто не может сказать наверняка, когда же Саша придет в себя, может быть, и завтра, а может, только через десять лет.

– Почему это случилось с ним? – спрашивала Ниночка медиков, а те как-то незаметно исчезали, оставляя ее один на один со спящим.

Ниночка села на стул рядом с кроватью и взяла Сашу за руку. Самое страшное, что он был очень похож на мертвого. Если раньше его дыхание было обычным, то сейчас стало почти незаметным. Саша был очень бледен, а его рука, которую она держала между своими ладонями, холодной и сухой.

– Вернись ко мне! – попросила его Ниночка. – Пожалуйста, вернись!

– Ты только не плачь, доченька! – раздался за ее спиной незнакомый голос, и Ниночка подпрыгнула от неожиданности.

Рядом с ней стояла старенькая нянечка со шваброй в руках. Ее доброе лицо покрывали глубокие морщины, а глаза были голубые-голубые, совсем даже не выцветшие от возраста. Уловив в ее голосе сочувствие, Ниночка заплакала еще сильнее.

– Почему мне никто ничего ясного не скажет? Все темнят, темнят… Что же делать?

– Его душенька сейчас на том свете в гостях, – сказала голубоглазая старушка, – но он тебя видит, слышит и чувствует. Пусть он будет уверен, что ты его любишь и ждешь, тогда быстрее вернется обратно.

– Спасибо вам за добрые слова, – слегка улыбнулась Ниночка, – я буду с ним разговаривать.

– Забери его отсюда, пусть дома спит. Что тут хорошего! Поговори с врачом, они только рады будут от такого пациента избавиться!

Ниночка бросилась искать главврача. Неохотно впустив ее в свой тесный кабинет, усталый врач для видимости посочувствовал и приготовился отвечать на глупые вопросы. А то и отпаивать истерически настроенную дамочку. Но ничего подобного не произошло.

– Я могу забрать его домой? – спросила Ниночка.

– В принципе да… – обрадовался врач, – только уход за ним очень сложный, вы справитесь?

– Справлюсь, – твердо сказала Ниночка.

– Его нужно будет поить, кормить, мыть. Вы готовы к этому? А то заберете, а потом привезете обратно!

– Да нет, что вы! Только напишите мне все подробно, чтобы я вас больше не беспокоила!

Домой Сашу привезли Малышкин со своим оператором. Корделия утешала Ниночку и обещала помогать. Малышкин сбегал в магазин, в аптеку, и Сашу удобно устроили на разложенном диване. Корделия вызвалась обеспечить специальное питание, калорийное и протертое, чтобы Саша не подавился едой. Врач сказал, что глотательный рефлекс у него сохранился, но нужно соблюдать предельную осторожность и кормить из чайной ложечки, маленькими порциями.

Корделия приготовила суп-пюре из цветной капусты и грейпфрутовый сок, в который добавила щедрую порцию патентованных растворимых витаминов. Малышкины просидели у Ниночки допоздна и ушли с таким расчетом, чтобы успеть на последний поезд метро.

– Зайди завтра ко мне в студию, – попросила Ниночка Корделию, – сообщи, что я заболела и не знаю, когда выйду на работу.

– Не переживай, – сказала Корделия, – ухаживай за Сашей и ни о чем не думай, я все улажу!

– Спасибо вам! – хлюпнула носом Ниночка.

– И не плакать, – похлопал ее по плечу Малышкин, – не плакать ни в коем случае! Все образуется, вот увидишь!