Книга Отморозок 2 - Андрей Владимирович Поповский

Тарзан сразу бросился вперед и в размашистом колхозном стиле, стал набрасывать мощные свинги Лесорубу, стремясь подавить его бешеным напором. Лесоруб вынужден был уйти в глухую защиту, качая маятник корпусом и перекрываясь подставками, потом он стал отвечать, и после нескольких удачных ударов по корпусу, сумел погасить первоначальный напор Тарзана. Дальше бой уже шел под диктовку Лесоруба, который грамотно и технично давил Тарзана, работая сериями ударов руками по разным этажам. Тарзан время от времени взрывался и пробовал переломить ход боя. Порой у него даже получалось на некоторое время заставить противника уйти в защиту, но Лесоруб всякий раз пережидал эти взрывы активности и снова продолжал теснить своего противника. Надо отдать должное, на удар Тарзан был очень крепок. Лесоруб уже несколько раз ронял его в нокдаун, но Тарзан упрямо поднимался, мотал головой, как оглушенный ударом дубины бык, и снова пер на своего противника. Но такое не могло продолжаться бесконечно, накопительный эффект никто не отменял, поэтому после очередного пропущенного бокового в челюсть Тарзан упал, а его противник, чтобы исключить еще один комбэк упрямого соперника, с размаху пробил ему ногой в голову. Голова Тарзана подлетела и ударилась о доски пола. Все, на это раз он уже не поднялся. Публика просто неистовствовала. Лесоруб вскинул руки вверх и что-то прокричал, но за шумом толпы его не было слышно. Я решил, что с меня хватит, надо переодеться, размяться и настроиться на бой.

— Пойду, переоденусь, — толкнул я Тиму, который напряженно о чем-то думал, наверное, решал, на кого делать ставку.

— Да, давай — рассеянно кивнул он мне.

— Ты насчет ставки меня понял? — Еще раз уточнил я. — Ставь все мои деньги на меня.

— Да понял я, понял, — кивнул Тима. — Раз ты хочешь снова стать бедным, я мешать тебе не буду.

В раздевалке со мной особо никто не разговаривал, там-то и было всего три человека. Из знакомых был только Лось, проигравший мне в самом первом бою. Он только сочувственно посмотрел на меня. А я, в ответ, пожал плечами и подмигнул ему, давая понять, что совсем не упал духом. Я быстро переоделся в спортивные шорты и майку, забинтовал руки и стал медленно вращать шеей. В этот момент в раздевалку зашел Ледокол и бросил свою объемистую сумку на скамейку. Очевидно, он только приехал. Насколько я знаю, Ледокол всегда приезжает с опозданием на пару часов, потому что его бои всегда идут последними в сетке.

— Привет, бойцы! — громко и весело поздоровался Ледокол и его взгляд уперся в меня — Мда-а, не повезло тебе сегодня пацан. Ладно, солдат ребенка не обидит. Ты, главное, штаны не наделай, и сам сразу не падай. Абрамыч просил немного потянуть бой и показать шоу, а в обосранных штанах тебе будет неудобно бегать о меня.

Ледокол громко заржал, явно довольный своей шуткой.

— Большой шкаф много пиздит и всегда громко падает, — сказал я, как будто ни к кому не обращаясь. — Кому-то, большому, еще предстоит сегодня проверить это на себе.

— Это ты так пошутил, сопляк? — Еще громче заржал Ледокол. — Так ты вроде не очень большой, но упадешь ты громко, это я тебе обещаю.

Я, прихватив свой спортивный костюм, вышел из раздевалки, не став с ним пререкаться. Зачем мне это нужно? Все покажет бой. Тратить свою энергию впустую на сотрясение воздуха мне не хотелось. Вообще, такие люди, как этот Ледокол, мне никогда не нравились. Они всегда через-чур самоуверенны и норовят до всех докопаться. Вот чего, спрашивается, он ко мне прицепился? Я ведь не сделал ему ничего плохого, никак его не затронул. Я понял бы его, если бы ему было лет пятнадцать, максимум семнадцать, как Юрке сейчас. Но ведь он же взрослый мужик, по виду ему скоро тридцатник должен стукнуть, а ведет себя как дебил малолетний. Я доразмялся и растянулся в небольшом тупичке в конце длинного коридора. Там царил полумрак, и никого не было, что для меня самое то. Из зала доносились громкие крики зрителей и голос распорядителя, но мне это никак не мешало. Я плавно двигался, прорабатывал серии, бой с тенью, погрузившись в состояние динамической медитации. Поработав так минут двадцать, я наконец остановился и, натянув на себя спортивный костюм, чтобы не остывать, пошел за сцену. По всем прикидкам, скоро должен начаться мой бой.

* * *

С приближением моей схватки, меня все больше и больше охватывает предстартовый мандраж. Это опасное явление. Боец может перегореть заранее, и выйти на бой никаким. Я стою за сценой и разбрасываю руки и ноги, чтобы отвлечься. Вот распорядитель объявляет мой выход. Выхожу, краем уха слышу чушь, которую он несет, но не обращаю на это никакого внимания. Вижу, как на сцену выходит мой противник и многозначительно мне кивает, мол, тебе конец, парень. Отстраняюсь от мыслей о нем сейчас тоже. Слежу за дыханием и гоню все лишнее из головы.

Ну вот, все славословия распорядителя позади, и мы с Ледоколом стоим друг напротив друга, пытаясь выиграть дуэль взглядов и подавить противника еще до начала боя. Для меня, в этот момент, весь мир сжимается до пространства размером со сцену. Я почти не слышу криков из зала, все, кроме нас двоих, стали как будто бесплотными тенями. Сейчас в целом мире есть только я и он. Звучит сигнал на начало боя, и Ледокол сразу же делает рывок ко мне, а я ухожу в сторону, пропуская его мимо себя. Аж ветерок пошел, как будто большой мускулистый буйвол пронесся рядом. Ледокол быстро разворачивается и снова атакует размашистыми ударами, способными, наверное, свалить быка. Только для этого нужно попасть, а он по мне не попадает. Я двигаюсь, уклоняюсь, потом подныриваю под его левую руку, и на выходе бью боковые корпус-голова. Как будто в стену ударил по корпусу, а тот удар, что метил в голову, попал в вовремя вздернутое плечо противника. Разрываю дистанцию. Ледокол улыбается мне, и даже, издеваясь и играя на публику, аплодирует, мол, признает мой маленький успех. Его отнюдь не потрясли мои удары. Ну, давай, давай, повеселись, мой друг, я еще и не начинал. Ледокол снова атакует, бью встречный лоу, и сразу же, с другой