Книга Жизня. Рассказы о минувших летах - Константин Иванович Комаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я же испытывал серьезные затруднения с комплектованием команды, да и сам не обладал достаточным опытом руководства работами такого объема. Обратился к Б.А. Рыбакову. Он предложил А.В. Кузу. Я с радостью ухватился за это предложение. С таким человеком как Куза можно работать с полной надеждой на успех и без всяких опасений на какие бы ни было недоразумения. А между тем время к весне, а дело не движется, тормозят. Пытаюсь подключить прессу, по телефону связываюсь с Анатолием Аграновским из «либеральной» «Литературной газеты». Обещает содействовать. Еду в Тверь. В обкоме меня не принимают, 3-й секретарь обкома некто Смирнов без обиняков заявляет: «Раскопок не будет». Как, почему? Удрученный столь решительным отказом, бреду по городу и натыкаюсь на А.Л. Никитина собственной персоной. Знает, почуял жареное. Предлагаю по его вхожести в окололитературные круги осветить этот вопрос в прессе, в той же "Литературной газете". А он мне:
— А сколько ты мне за это дашь?
— Знаешь, Андрей, писать я тоже умею, грамотный, и может не так цветисто, но смогу написать и сам.
Растерялся: «Ой, Костя, какой ты толстый». Вот уж в этом никогда грешен не был.
Прояснилось все просто. Накануне здесь побывал председатель Совмина РСФСР Соломенцев. Зазвал его 1-й секретарь обкома Корытков или по доброй воле занесло его сюда? Конечно, высокого гостя встретили с полным радушием. Нектар благородных напитков размягчил их высокоумные головы и в благодушии они порешили — денег на такую чепуху, как археологические исследования столицы крупнейшего княжества Руси, не давать. Б.А. Рыбаков приказал Кузе добиваться приема у Кочемасова, заместителя председателя Совмина РСФСР, т.е. того же Соломенцева, а по совместительству председателя Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры. Несколько дней проторчал Андрей Васильевич в приемной Кочемасова, но дальше приемной не прошел.
Полевой сезон сломан. В оставшееся время решаю более подробно разведать берега оз. Плещеево. Хотелось уточнить расположение и топографическую привязку курганов, раскопки которых в 1853 г. проводил П.С. Савельев, продолживший исследования А.С. Уварова на Владимирщине. Была также надежда отыскать славянские селища при курганных могильниках. Оказалось, многие могильники со следами раскопанных курганов сохранились и локализуются безошибочно. Тогда же при них были найдены и первые селища, в частности селище у с. Городище при могильнике из 612 курганов. В 1977 г. по моему следу сюда на горячее устремился из Питера И.В. Дубов. На пару с В.А. Лапшиным они заявили о сенсационном открытии летописного города Клещина. Было бы чего открывать. Городище Клещино с хорошо сохранившимися валами и сейчас стоит на своем месте по соседству с вышеупомянутым селищем, которое питерские коллеги объявили древним Клещением.
Сам И.В. Дубов никогда ничего не открыл. Селище у д. Тимерево, которое он раскапывал с большой помпой, открыла М.В. Фехнер, и у них по этому поводу были разборки. Его сопка у д. Петровское на противоположном от известного могильника берегу р. Шатерки оказалась насыпью под ротонду в саду помещичьей усадьбы. Еще большим блефом были и курганы у дд. Сабельницы и Старое Петраково. Первые оказались кучками отвалов от прокопанной дренажной канавы, вторые — холмиками с западиной в центре, образовавшимися на местах исчезнувших деревенских домов. Характерным для И.В. Дубова были и раскопки в 1973 и 1976 гг. без всякого согласования открытых мной ранее курганов у д. Заморино, на редкость для него неудачных. Не избежал искушения приобщиться к лаврам первооткрывателя и уважаемый В.А. Лапшин, заявив о находке якобы утерянных дневников А.С. Уварова о раскопках курганов за 1851-1852 гг. Они в полном порядке хранятся в ОПП ГИМ, фонд А.С. Уварова. Дневники просматривали и делали выписки Е.И. Горюнова, В.П. Глазов и ваш покорный слуга задолго до В.А. Лапшина, но никому из них и в голову не пришло заявить об этом как об открытии.
В сентябре мы, как всегда, поехали в Калининскую область всем составом экспедиции. Крайнов задерживался, и в ожидании его приезда мы остановились в кемпинге, располагавшемся на левобережье Волги. При базовом капитальном строении там были приспособлены своеобразные постройки в виде шалашей-полуземлянок на два места, и мы разместились в них вполне уютно. Скуку в ожидании приезда начальника помогла скрасить припасенная кем-то бутылка. Как и всегда, этого не хватило. Добыть еще одну бутылку можно было только в местном ресторане. Однако там на вынос не отпускали, а для похода в ресторан у нас не было ни средств, ни внешнего вида. Самым молодым в команде был Миша Жилин, Мишаня, его и снарядили в поход, снабдив необходимой суммой, довольно ограниченной. Патлатый, наряженный под хиппи, Мишаня пристал к официанткам со своим американским прононсом:
— One bottle vodka.
Они гонят его прочь, а он все свое:
— One bottle.
Настойчивость просителя побеждает и официантки сдаются.
— Ладно, дай ему, пусть отвяжется.
Дали. Расплатился ровно тем, что мы ему дали.
— Сдачи?
— No, no.
Мишаню догнали, отловили, вложили ему в ладонь и завернули в кулак 13 копеек сдачи. Уходя, он слышит:
— Мы иностранцев не обманываем.
Начало обследования округи озера Плещеево в научном плане оказалось многообещающим, и я начал разрабатывать тему по истории населения в этом регионе в 10-13 вв.
Развивалась наука, развивалась и наша семейная жизнь. Квартира, где я поселился у Аллы Израилевны, была прелестный уголок. Это была отдельная комната в 13 кв. м, выделенная из малогабаритной двухкомнатной квартиры в 5-этажном панельном доме одной из ранних «хрущевских» серий. Место для детской кроватки нашлось. Отношения с соседкой Лидией Георгиевной и ее сыном Колей были нормальные. С появлением у нас Анны у них тоже появился новый житель, кот Дымок. Соседка обижалась, что кот отзывался на мое слово «паразит», и я не мог убедить ее, что он вполне понимает дружеский тон обращения, а на смысл слова ему махнуть лапой. И Анна вслед за ней гладила кота и приговаривала: «Дымок, Дымок, но он не
