Книга Сопрано. Закулисная история легендарного сериала - Майкл Империоли

чтобы описать Джоуи Пэнтса в этой серии. Во-первых, горе, которое он показывает в самом начале, после того как его сын баловался с другом и получил стрелу в грудь.

Майкл: Как мы уже говорили, Ральф был создан как воплощение чистого зла. После того как он убивает Трейси, стриптизершу в Bada Bing! в четвертом сезоне есть сцена, где Сильвио говорит: «Он убил девушку за… что там было?» Он даже не помнит, потому что на самом деле особой причины не было! Ральф – просто чистейший психопат.

Стив: Самый злой персонаж. Из всех этих плохих парней Ральфи – первый в списке.

К тому же он задумывался как сексуальный маньяк. Это ведь был ты, не так ли? Ты придумал Ральфи, которого Дженис трахает фаллоимитатором? Ты ведь вставил эту сцену раньше? И она возвращается в новом эпизоде?

Майкл: Да. Когда мы впервые показываем это, все выглядит немного странно, но еще не очень тревожно, хотя и подготавливает вас к тому, что будет позже. Когда Валентина говорит, что ему действительно нравится боль, а он требует тереть его яйца теркой для сыра или что-то в таком роде. За небольшой промежуток времени он прогрессирует. Это просто еще один способ заставить зрителей почувствовать себя некомфортно с Ральфом. Но теперь его ребенок действительно ранен, тяжело ранен, и Ральф, вероятно, думает, что это наказание за его собственные проступки. Грехи отца отражаются на сыне. Похоже, он чувствует себя виноватым.

Стив: Да. И он учреждает стипендию в $ 20,000 имени Джеки-младшего, которого он, конечно же, убил. Он организовал ее, думая, что деньги лечат все. Аналогично некоторые люди поступают с католической церковью. Они могут грешить всю свою жизнь, но, когда дело близится к финишу, вносят пожертвования, ходят в храм и думают, что это компенсирует все то, что они творили в последние пятьдесят лет.

Майкл: К чести Джо Пантольяно, тот эпизод невероятен по глубине эмоций, которую он показывает в первых сценах.

Стив: В самом начале вам становится жаль Ральфи.

Майкл: Каждый может сопереживать. Не дай бог, чтобы ваш ребенок пострадал таким образом. У многих из нас есть дети. Вам, безусловно, жаль Ральфи. Таков Джо как актер. Не каждый смог бы так сыграть. Ральфи – шутник, он очень откровенен, очень умен, очень зол. Чтобы вызвать к нему симпатию и сделать это правдоподобно, требуется отличная игра.

Стив: Ситуация почти заставляет вас сочувствовать этому ублюдку, каким бы злым он ни был.

Майкл: Сочувствие дьяволу, буквально!

Стив: Так давайте поговорим об этом. В середине сцены с отцом Филом они начинают цитировать строки из песни Rolling Stones «Sympathy for the Devil» [«Сочувствие дьяволу»] на грани истерики. Откуда это взялось?

Майкл: Дэвид – большой поклонник Rolling Stones. Мы использовали некоторые их композиции в шоу. На самом деле, была одна сюжетная линия, которую я написал, но ее так и не реализовали. Мы говорили об этом раньше: речь шла о психически больном бездомном, который жил за магазином, торгующим свининой, и был одержим Эндрю Лугом Олдемом, менеджером Rolling Stones из шестидесятых.

В общем, Ральф говорит отцу Филу: «Пожалуйста, позвольте представиться», «Рад познакомиться», а тот вопрошает: «Вы были там, когда Иисус Христос испытывал сомнения и боль?» Все это строчки из песни. Но они произносят их как диалог. Персонажи не знают, что цитируют песню. Так что здесь Дэвид как будто ломает четвертую стену. Мне нравится, что он почти допускает какое-то очень странное сверхъестественное вмешательство. Дэвид всегда был готов пойти на такое, потому что, знаете, люди могут сказать: «Нельзя, чтобы он произносил слова песни Stones. Это лишено смысла». Но штука в том, что это – такое же безумие, как и все остальное, что происходит.

Стив: Твой персонаж Кристофер, разве он не цитировал потом песню Брюса Спрингстина?

Майкл: Да. Он появляется поздно и говорит: «The highway's jammed with broken heroes on a last chance power drive» / «Шоссе забито героями, пострадавшими в последней попытке ехать быстрее», из песни Born to Run [«Рожденный бежать»]. Но Кристофер произносит это намеренно.

Стив: И это особенно смешно, потому что Стиви Ван Зандт сидит прямо там.

Майкл: Совершенно верно. Но это другое, потому что Кристофер намеренно цитирует песню. А Ральф и отец Фил не знают о песне Rolling Stones, что добавляет другой уровень восприятия персонажа. Типа как: «О, вау. Они действительно говорят, что он воплощение зла?»

Стив: Но, если говорить о воплощении зла, надо упомянуть большую сцену драки. Опять же, Джоуи Пэнтс невероятен в этой сцене. Он намного меньше Тони, но устраивает с ним адскую драку. И когда он отвечает Тони ударом на удар, ты понимаешь, что это происходит от невероятной ярости. Бой продолжается и продолжается. Ральфи размахивает кастрюлями и сковородками, разбивает стаканы, брызгает Тони в лицо спреем от клопов, а потом Тони душит его голыми руками – это длится бесконечно.

Майкл: Да, отличная драка, приятель. Ты веришь, что персонаж опасен, совершенно безжалостен и не в себе. Его исполнение – исключительное. В сцене также показаны искаженные ценности этих парней: Тони больше расстроился из-за того, что Ральфи убил лошадь, чем из-за убийства стриптизерши.

Стив: Похоже на то, как фанаты больше расстроились из-за того, что ты убил собаку, чем из-за людей, убитых Кристофером.

Майкл: Хорошая мысль.

Стив: В этой серии у тебя тоже много хороших сцен.

Майкл: Робин и Митч написали «Кто бы это ни сделал», предложив потрясающие моменты для Тони и Кристофера. После убийства Ральфа Тони нужно избавиться от тела, поэтому он звонит Кристоферу, который под кайфом от героина. Мне очень, очень понравился этот эпизод.

Стив: В том-то и дело с Робин и Митчем. У них уже есть эта фантастическая сцена, где нужно избавиться от тела, но потом они добавляют, что Кристофер под кайфом, и все переходит на совершенно другой уровень.

Майкл: Мне понравилось играть эту сцену. Они в доме, где имеется труп, и им нужно дождаться ночи. Перед нами проходит долгий, странный отрезок времени, когда два парня совершают нечто действительно зловещее, реально сумасшедшее и опасное. Тот факт, что Кристофер появляется под кайфом и Тони вынужден разбираться с этим, поскольку отчаянно нуждается в его помощи, – просто вишенка на торте, тот самый поворот, который присущ только «Сопрано».

Стив: Как и все мелкие детали. Мы всегда о них говорим. Они заняты этим грандиозным делом, а потом Тони с помощью ножа ест арахисовое масло из банки. И удивляется,