Книга Красный Жук - Евгений Викторович Сурмин

и корпус не сможет. Короче, можно резюмировать: генералы умные и изучают стратегию.

– Но чтоб понять силу государства, этого мало. Да, Командир?

– Совершенно верно. Не помню, кто сказал: «Дилетанты изучают тактику, любители – стратегию, профессионалы – снабжение». То есть те, кто реально стоит во главе государства, кто принимает решение, быть войне или миру, должны прежде всего изучать снабжение и логистику, другим словом, экономику. Хорошо, если и руководство вооружённых сил понимает, что армия есть производная от экономики. В идеале – от начальников главных управлений и командующих родами войск. Но это в идеале, а в реальности нередко бывают такие кадры, как Кулик.

– Командир, если он такой дурак, то как его партия на такой ответственный участок поставила?

– Да не дурак он, отнюдь не дурак. Просто в какой-то момент решил, что хватит напрягаться, и так достиг вершины карьеры. Думаю, он понимал, что без Будённого и выше Будённого ему не прыгнуть, так чего тогда жилы рвать.

– А чего он тебе-то тогда палки в колёса ставил?

– Андрей! Не отвлекай меня! Теперь конкретно про наших тевтонов. Гитлер относится к тем национальным лидерам, кто прекрасно знает, из чего складывается мощь государства. Перечислю по пунктам основные критерии, по которым можно судить о способности той или иной страны вести войну.

Первое – промышленность и сельское хозяйство. Второе – людские и сырьевые, включая водные и лесные, ресурсы. Третье – место государства на мировой арене, то есть вся совокупность союзников, торговых партнёров, недругов. Четвёртое – способность проводить суверенную политику. А то сейчас, знаешь ли, для оккупации не обязательно вводить войска, можно просто скупить промышленность, землю и банковскую систему. Что, в общем-то, с Германией в двадцатые годы и случилось.

– А как это? Если Запад скупил Германию, то почему тогда Гитлер с Англией сейчас воюет?

– Ха! Потому что западные придурки не понимали, какого зверюгу вскармливают. А если серьёзно, у любого события есть целый комплекс причин, которые в итоге к нему привели. И я тебе уже говорил: запад – он неоднороден, и там у всех свои интересы. Германию, прежде всего, скупили США. А им война в Европе очень выгодна, с учётом их Великой депрессии, я бы даже сказал, жизненно необходима. Они там дохли, как мухи, и концлагеря для своих безработных создавали. И кончилась эта катавасия в Америке аккурат в тысяча девятьсот тридцать девятом году. А вот во Франции, думаю, не нашлось сумасшедших, чтоб германскую промышленность восстанавливать. Франция и Германия – естественные враги, так сказать.

Дальше… Капиталисты милитаризировали рейх не просто же так, а с определённой целью. И цель эта, как нетрудно догадаться, СССР. Думаю, планировалось отдать немцам Чехословакию, Австрию, возможно, ещё какие-то территории и вместе с Польшей натравить их на нас. Но опять – банкиры, как говорится, предполагали, а поляки проявили свою спесь. Тут и Гитлер зубки показал, решил, что легче взять континентальную Европу целиком самому, чем с кем-то вроде ляхов о чём-то договариваться.

Ну а бомбёжка Англии и предложение сепаратного мира – это предложение равноправного партнёрства банкирам по обе стороны Атлантики. А мы вот, кстати, думаю, от этого выиграли, и немало. Не столько важны потраченные Германией ресурсы на войну с Британией, сколько важно потраченное время.

– Выходит, немцы на нас могли в сороковом напасть?

– А хрен его знает. Наверно, всё-таки нет. Да и последний просчёт Запада в отношении Германии подводит нас к четвёртому критерию оценки военного потенциала государства. По-простому назову его способностью населения воевать. Наиболее вовлечёнными и наиболее пострадавшими в мировой войне можно назвать Францию, Германию, Польшу и Россию. Про Россию расскажу чуть позже, а сейчас отмечу, что в конце тридцатых годов настроение немцев сильно отличалось от настроения всех остальных европейцев.

Фундамент политики Гитлера – это реваншизм, а французы с британцами этот момент профукали или не придали ему должного значения. Реваншизм как мобилизующая идея сплотила германскую нацию. Добавляем сюда немецкий орднунг и получаем самого мотивированного и исполнительного солдата Европы.

А вот французы и поляки, по-моему, просто устали воевать. «Нас уже победили? Значит, можно идти домой!» Вот примерно такое, на мой взгляд, у них отношение к поражению. Причём я говорю скорее не про армию, а про всю нацию. Война кончилась – ну и хорошо. Значит, меня не призовут и не убьют.

– Как так можно-то, Командир?!

– А вот так! У них, если я не ошибаюсь, и партизанского движения как такового нет, одно название. Хотя, может, тут дело не столько в трусости, сколько в другом менталитете. Европейцы в то время, когда не ходили всем гуртом Русь покорять, резали друг друга нещадно. Ну а рыцарей, взятых в плен, не убивали, а меняли на выкуп. Вот и перестало такое поведение считаться позором: успел оружие бросить и руки поднять – молодец. А раз дворянам не бесчестье, то подлому сословию сам бог велел терпеть.

Так что раскроют французские и польские жёнки объятья пошире, накло… тьфу, поклонятся пониже солдатам чужой армии, всего и делов. Зато Франц и Яцек смогут жить, как жили. А что ты хотел? Немцы – народ культурный, европейский, это не дикие варвары из славянских лесов. Вот кого бояться надо.

Подытожим. Гитлер прекрасно знает возможности Германии и достаточно хорошо представляет потенциал Советского Союза. Поэтому на затяжную войну он не решится. Но Гитлер уверен, что сможет выиграть войну быстротечную, разгромив Красную армию до того, как экономические факторы станут иметь решающее значение. Пока всё ясно?

– Да.

– Хорошо. Теперь посмотрим, чего не учёл фюрер германской нации. Как бы это банально ни звучало, а не учёл он то, что мы русские и что у нас социализм. – Командир посмотрел на ошарашенного Андрея и не смог сдержать улыбки. – Гитлер помешан на теории расового превосходства немецкой нации. Славяне, цыгане, азиаты – все для него недочеловеки. Вот, правда, семиты, по мнению фюрера, выделяются умом и сообразительностью.

– Семиты – это евреи, что ли?

– Они самые. Но разговор сейчас не о них, а о русских. Есть такой параметр оценки боеспособности войск – стойкость. И это не просто красивые слова: «Наши солдаты самые стойкие!» Это вполне конкретное числовое значение. Если по-простому, оно показывает, сколько человек нужно убить, допустим, в роте, чтоб остальные сдались в плен. Так вот, после мировой войны посчитали, и оказалось, что труднее всего взять в плен солдата Российской империи. Как ты понимаешь, советский солдат будет сражаться ещё яростнее и самоотверженнее: нам есть что защищать, кроме веры, царя и Отечества. Ясно?