Книга Сирруш - Павел Сергеевич Марков

змей, — холодно произнес Девадат.

— Откуда ты знаешь?

Чудамани облокотился спиной о дверной проем. Ноги стали, как ватные. Душевные силы быстро покидали его.

Девадат вновь обернулся к Верховному жрецу. В его глазах застыло ледяное и пугающее спокойствие. Оно жутко контрастировало с тем ужасом и суматохой, что царили вокруг.

— Он сам мне об этом поведал.

— Ты бредишь, — неуверенно произнес Чудамани.

Девадат улыбнулся чуть шире:

— О, нет, старый друг. Мой разум ясен, подобно солнцу. С тех самых пор, как я повстречал его к северу от Мохенджо-Даро.

Чудамани, молча, ждал продолжения рассказа бывшего Верховного жреца. Он знал, что Девадат продолжит. И тот не заставил себя долго ждать.

— Он раскрыл мне глаза. Показал истину. При первой нашей встрече я думал, что меня ждет заслуженный конец. Ведь это я приказал начать вырубку леса в верховьях Синдху. Нам нужна была древесина для обжига.

Он прервался и посмотрел в окно. Чудамани терпеливо ждал, чувствуя, как силы окончательно покидают его.

— Но Сирруш пощадил меня тогда, — глядя в окно, продолжил Девадат, — ибо мне была уготована роль. Роль искупления.

— Искупления? — просипел Чудамани.

— Да, — он обернулся, — искупления своих поступков. Это я отправил Шанкара по ложному следу. Это я ослабил стражу возле зернохранилища.

— Но твоя рука?!

— А, это, — Девадат перевел взгляд на окровавленную повязку, — мелочи. Нужно было выглядеть убедительно в ваших глазах.

— Зачем?

— Я уже говорил, — пожал плечами бывший Верховный жрец, — искупление.

— Вырубка несчастного леса стоит страданий целого народа?! — несмотря на слабость, возмутился Чудамани.

— Дело не только в джунглях, — покачал головой Девадат, — мы использовали дары Богини-матери слишком долго. Слишком беспечно. Давно ли ты видел диких зубров?

Чудамани промолчал. Последнее, что его сейчас заботило, так это дикие зубры.

— Вот именно, — ответил на его молчание Девадат, — их больше нет. Мы слишком долго испытывали терпение богов, злоупотребляя их дарами. Вырубка леса стала последней каплей.

— Быть может, и засуха в Сарасвати их кара? — язвительно подметил Чудамани.

— Нет. То лишь последствия человеческой глупости.

— Это демон тебе сказал?

— Сирруш? — улыбнулся Девадат. — Он не умеет говорить. Нет, великолепный змей показал мне. Все. Указал на ошибки и то, что нужно сделать, дабы их исправить.

— Уничтожить цивилизацию?! — ноги Чудамани подкосились, однако он сумел с трудом устоять.

— Такова наша кара, — губы Девадата продолжали расходиться в спокойной улыбке, от которой кровь стыла в жилах. — Нужно вернуть равновесие в мир. Равновесие, которое мы нарушили своими поступками.

— А ты уверен в этом? — внезапно задал вопрос Чудамани, несколько сбивая того с толку.

— Уверен? В чем?

— В том, что это не очередные видения, посланные демоном? Что он не одурманил твой разум, выдав то, что ты хотел бы увидеть сам?

— Нет, — резко отвернулся Девадат, — Сирруш не стал бы так поступать со мной. Он — великолепный змей! Он — посланник Богини-матери!

В этот момент силы окончательно покинули Чудамани. Медленно, сползая по косяку, он осел на пол. Верховный жрец издал смешок, в котором смешалось отчаяние и нотки истерики.

— Ты безумен, Девадат. Как Анил. Как Брасид. Этот демон затуманил тебе мозги.

— Можешь думать, что хочешь, — тихо отрезал тот, — я знаю истину.

— Ты такой же, как Панишвар, — устало выдохнул Чудамани.

— Когда он придет за тобой, то поймешь, что я прав, — не обращая внимания на слова Верховного жреца, молвил Девадат. Он продолжал смотреть в окно.

Пожар начинал постепенно затухать, однако клубы черного дыма все еще поднимались в небо от зернохранилища.

Верховный жрец пробежал отсутствующим взглядом по комнате. События этого дня сильно подкосили его. Все развивалось так стремительно и внезапно, что полностью выбило из колеи. Он не знал, как поступить дальше. Что делать? Зернохранилище уничтожено. Долина Сарасвати больше не приносит плодов. А по округе рыскает кровожадный демон, потревоженный от своей спячки. Нет, Чудамани не верил в слова Девадата о карающем перстне. Речи бывшего Верховного жреца больше походили на безумие. Чтобы Богиня-мать наслала на своих детей верную погибель в виде зверя? Да она спокойно могла обойтись голодом и засухой в долине Сарасвати! Чудамани скорее был склонен поверить в то, что лесорубы ненароком потревожили невиданное чудовище, вступив на его территорию, когда начали махать своими топорами налево и направо.

«Я все еще Верховный жрец Мохенджо-Даро, — пронеслось у него в голове, — мои люди устали и напуганы. Я нужен им. Не время раскисать. Стоит подумать о припасах, защите от демона и о том, что делать дальше».

Эти мысли придали Чудамани сил. Опершись о косяк, он встал на ноги. Голова кружилась. Тело охватывала предательская слабость. Но он мог держаться более-менее уверенно.

Бросив презрительный взгляд на Девадата, продолжавшего смотреть в окно, Верховный жрец вышел из комнаты.

***

Сидя на белоснежном коне, Шанкар угрюмо наблюдал за тем, как два крепких крестьянина в серых рубахах взваливают очередной мешок с зерном на внушительных размеров телегу. Ветер трепал их одежду, словно парус рыбацкой лодки. Жар, доносящийся с востока, обжигал кожу. Солнечные лучи заставляли щурить глаза.

Абхе была рядом. Вороная кобыла под ней нетерпеливо пофыркивала в ожидании долгого пути. Лицо девушки накрыло выражение грусти и тоски.

— Что с тобой? — поинтересовался Шанкар, хотя сам не находил повода для веселья.

Раны на правой руке и груди зажили за неделю и больше не кровоточили при неосторожных движениях. Однако шрамы, оставленные острыми когтями синха, все еще скрывались под плотными повязками.

— Ничего, — тихо ответила она, — просто не хочу покидать это место. Все-таки деревня — мой дом.

Охотник слегка приподнял бровь:

— Помню, ты желала уехать отсюда, во что бы то ни стало.

Она обернулась:

— Тогда я была уверена, что смогу возвращаться сюда, когда захочу. А теперь… — ее голос слегка дрогнул, — а теперь я знаю, что покидаю Сарасвати навсегда. Скоро здесь будет лишь зной и песок.

Шанкар не ответил. Ибо не мог подобрать подходящих слов. Все было ясно и без них.

— Осторожно! — крикнул один из крестьян. — На эту телегу все! Иначе рассыпешь все зерно по дороге. Давай грузить другую.

Абхе и Шанкар окинули взглядом деревню.

Переход в Мохенджо-Даро будет долгим и тяжелым. Их будут замедлять телеги с зерном. Воины отдадут скакунов женщинам с детьми, но для них это будет нелегким испытанием все равно. Однако выбора нет. Оставаться в долине Сарасвати нельзя.

К ним подъехал Балдев:

— Скоро отправляемся.

Шанкар, молча, кивнул.

Воин посмотрел на восток. Туда, где виднелись заграждения от навеваемого ветром песка, и удрученно прошептал:

— И что же теперь?

— Доберемся до города, обустроим людей и перенесем запасы в хранилище, — ответил охотник.

Балдев