Книга Как отдраконить ректора, или Зелье ведьме не игрушка - Татия Суботина

— Даже без сердца? — обронила я, отчего пиу замер, словно я его ударила.

— Кристалл ангмы еще не сформировался.

— Доа, — покачала головой я.

Ведьма могла отдать свое сердце лишь однажды. Кристалл ангмы свидетельствовал о высшем пределе доверия, верности и любви к избраннику. Этот выбор был предопределен свыше. Конечно, на него влияли и чувства ведьмы, она могла задавить, оборвать связь в зародыше, чтобы не дать ей трансформироваться в нечто большее… Но я этого не сделала. Более того, прошла последний рубеж — физическую близость с тем, кто уже жил у меня в душе. Поэтому, получается, сама определила свой путь.

После смерти избранника ведьмы, конечно же, не уходят следом за грань. Но жизнь без сердца и половинки души уже не жизнь…

— Мы что-нибудь придумаем, главное — не сдаваться, — не терял боевого настроя Доа.

С такими разговорами мы дошли до моей комнаты.

— Что с тобой? — требовательно спросила Гела, стоило мне переступить порог. — На тебе лица нет.

— Лейв умирает.

— Что?

— Не умирает, а борется за жизнь и обязательно выкарабкается, — заявил Доа. — Мелисса его ранила, сначала меня выкрала, а потом и Иву. Совсем с ума сошла рогатая дамочка.

— Вот это новости, — опешила горгулья. — Стоит тебя всего на полчаса одну оставить, как сразу вляпаешься в какие-то неприятности! Не ведьма, а ходячая катастрофа.

У меня даже сил не осталось оспаривать такое громкое заявление подруги. Хотелось лишь упасть на кровать, укрыться одеялом и…

— А что случилось с нашей комнатой? — выпучила я глаза, хорошенько осмотревшись вокруг.

Я вдруг оказалась словно в эпицентре руин после жестокой битвы.

— Ничего страшного, я все поправлю, уже занимаюсь этим, — растянула губы в виноватой улыбке горгулья.

— Ба-бах! — свалился карниз, штора ворохом ткани легла на пол.

— Гела?

— Да просто Ас решил, что если приперся сюда за мной, то я сразу должна упасть в его объятия и все забыть, — закатила глаза подруга. — Совсем за дуру меня считает! Пришлось ему разъяснить, что да как. Результаты разговора ты видишь.

— Ты убила мага? — удивился Доа.

— Ты встречаешься с нашим бывшим преподавателем? — одновременно с фамильяром затребовала ответа я.

— Он давно не наш преподаватель, — фыркнула Гела. — Впрочем, даже тогда нас те запреты не останавливали. Ой!

ГЛАВА 27

— Магистр, не могли бы вы уделить мне время?

— Тебе не хватает внимания на уроках, Попилькус? — выгнула бровь я. — Хочешь написать исследование на какую-то редкую тему?

— Нет-нет, что вы, — сразу же отступил назад студент. — Я не это имел в виду.

— Тогда изъясняйся яснее.

Практика по зельеварению у первокурсников только что завершилась, в котлах еще продолжали кипеть варева недоучек, а сами они уже покинули кабинет.

Пока Доа с одним из дежурных духов убирали после занятия, я опять поддалась тоске. Работа лишь ненадолго могла занять мои мысли, как я себя ею старательно ни нагружала.

Прошла неделя после неудавшейся попытки моего убийства.

Мракус присматривал за Мелиссой. По словам некроманта, демоница постоянно требовала ее отпустить, угрожала дядюшкой-императором, но Гор не поддавался на провокации. Он создал тюремщиков для супруги Ранна — мертвяков, которыми мог управлять даже на расстоянии.

Как и обещал Ооррик, Арминг разрешил мне проведать Лейва, когда завершил лечение.

— Все прошло успешно, — сказал мне целитель.

— Тогда почему он не приходит в себя? — задала я ему тогда самый тревожащий меня вопрос, который повторяла с завидным постоянством.

Только вот Клауф не мог на него ответить, поэтому лишь из раза в раз пожимал плечами да продолжал искать истину в бесконечных исследованиях.

Мне было очень дико смотреть на Ранна в таком уязвимом положении — на больничной койке. Кроме непривычной бледности, ничто не указывало на ранение Лейва. Даже рана затягивалась с поразительной скоростью.

Дракон словно бы спал, но отчего-то совершенно не хотел просыпаться…

Я успокаивала себя тем, что раз Ранн жив, то вскоре обязательно пойдет на поправку. Правда, таких уговоров надолго не хватало, сомнения и переживания все равно брали верх.

— Ты потеряла в весе, — морщилась Гела. — Хотя жрешь за троих.

— Я уже и забыла, что у тебя довольно своеобразные комплименты.

— Нервы ни к чему хорошему не приведут, помяни мое слово, — поджимала губы подруга.

— Еще и дар пророчества проснулся?

На мои едкие замечания, не со зла, а, скорее, от бессилия что-то изменить, горгулья только отмахивалась. Ее забота пусть и была специфической, но всегда согревала мне душу.

Я проведывала ректора утром, днем и перед сном. Иногда чаще. Сердце тянуло к избраннику, ныло и болело за него. Страх навсегда потерять Лейва напрочь отбил у меня охоту обижаться на него за то, что произошло в прошлом, и отобрал сон.

Я заставляла себя жить, заниматься привычными делами, приняла на себя заботы об академии как проректор, продолжила подготовку к играм, занималась тайным сообществом… Только ничего из этого не приносило мне должной радости.

А я ведь не так давно просто мечтала устранить конкурента и занять ректорское кресло! Теперь же это казалось мне мелочным и второстепенным. После вторжения Лейва в мою жизнь она заиграла новыми красками, а сейчас стала серой, точно выцвела.

— Милс знает о моей нестабильности, — вырвал меня из раздумий Попилькус.

— Что? — вытаращилась я на него во все глаза. — Как так?

Студент покраснел и вперил взгляд себе под ноги, еще и мыском ботинка стал ковырять пол.

— Я пригласил феечку на свидание…

— Избавь меня от этих подробностей, — поджала губы я. — Ближе к сути, адепт Паулм.

— Мне захотелось ее впечатлить, и я решил превратить камень в куст сирени, воспользовавшись заклинанием метаморфоз, но что-то пошло не так…

— Идиот! — Дух и Доа оторвались от работы, уставившись на меня непонимающими взглядами. — Не отвлекайтесь, все в порядке.

— Я даже и спорить не буду, — промямлил рыжий маг-недоучка.

— Еще бы ты попытался, — фыркнула я.

— Камень взорвался, Милс догадалась, что это не случайность, — продолжил признаваться в собственных промахах Попилькус. — Я, конечно, всячески заговаривал ей зубы, но…

— Но?.. — потребовала продолжения я.

— Но когда она спросила прямо, признался.

— Полный идиот, — поставила диагноз я.