Книга Войны России за Украину. От царя Алексея до Екатерины Великой - Андрей Дикий

Кроме главного отряда «гайдамаков» Гонты-Зализняка на Правобережьи этим летом (1768 г.) действовало еще немало и других их групп, например, Семен Неживый, в районе Черкасс, Иван Бондаренко в районе Радомысля и северной Киевщины, Яков Швачка около Белой Церкви и Василькове. Особенно энергично действовал Швачка, имевший свой штаб в Фастове, куда ему приводили пойманных поляков и евреев для суда и расправы. По данным польской комиссии, производившей расследование деятельности Швачки, в Фастове было уничтожено больше 700 поляков и евреев. Народный же эпос Украины в своих «думах» эту деятельность описывает так:

«Ходыть Якив Швачка та по Хвастови Та у жовтих ходить у чоботях. Ой вивишав жидив, ой вивишав ляхив Та на панських на воротах»…

Восстание все больше и больше разрасталось. Киевщина и прилегающие районы Брацлавщины и Волыни были полностью оставлены поляками и евреями. Народ ждал окончательного освобождения и воссоединения с Гетманщиной и Россией, твердо веря, что именно для этого русские войска и пришли на Правобережье.

Но, как и в 1734 г., был горько разочарован. Усмиривши «Барских конфедератов», русские войска начали усмирять и отдавать на расправу полякам своих верных союзников — «гайдамаков», нередко прибегая к неблаговидным способам для захвата их руководителей. Так, например, Гонта и Зализняк были приглашены к русскому полковнику под Уманью, к которому и явились, считая его своим покровителем и союзником. Полковник же их арестовал и выдал на мучения тем самым полякам, против которых совместно действовали русские и «гайдамаки». Так же поступлено и с другими вождями «гайдамаков». Этими мероприятиями русское правительство помогло «усмирить» их православных крепостных и восстановить свою власть над ними и дало возможность католикам продолжать свою прерванную «гайдаматчиной» агрессию.

Но оно убило в народе веру в справедливость русского царского правительства и его желание защищать своих единокровных и единоверных людей от поляков и католиков.

И в народных преданиях Правобережья до начала нынешнего столетия из поколения в поколение передавалась горечь и обида за то, что как говорит «дума», «русски цари не схотилы нас вызволыты вид ляхив за часив гайдамаччины».

И не только «не захотели», но, что гораздо хуже, выдали на милость и немилость поляков, поверивших русским командирам, «гайдамаков».

С усмирением «гайдаматчины» Правобережье уже не проявляло никаких признаков сопротивления польско-католической агрессии, которая быстрыми шагами вела край к полному национальному, социальному и религиозно-культурному порабощению.

И, как уже сказано выше, в конце XVIII века все помещики Правобережья были католики-поляки, а все крестьянское население бесправными крепостными этих помещиков или католического и униатского духовенства.

Православие — основной национальный признак — уже в течение первых десятилетий после «Вечного мира» формально почти совершенно исчезло, хотя народные массы в душе и остались ему верны. Но они ничего не могли сделать против высших иерархов православной церкви, один за другим переходивших в унию и вынуждавших к этому свою православную паству, а очень часто переводили в унию целые приходы, не спрашивая мнения прихожан.

Искоренение православия

Искоренение православия Польша проводила планомерно и быстро. Когда в 1667 г. она по Андрусовскому договору вынуждена была отказаться от Левобережья, прежде всего был спущен «железный занавес» между православным населением Левобережья и Правобережьем. Никакого контакта между православными епископами и духовенством разделенных частей Украины не допускалось. В 1676 году польский сейм вынес закон, запрещавший православным под страхом смертной казни и конфискации имущества выезд за границу и приезд из-за границы, а также сношения с патриархами и отдавание им на решение вопросов веры.

Таким образом все православные Речи Посполитой Польской оказались в юрисдикции Львовского митрополита, решения которого в спорных вопросах веры не подлежали обжалованию.

Вторым шагом Польши было замещение высших православных должностей сторонниками унии. Несколько православных епископов, во главе с Иосифом Шумлянским и Валаамом Шептицким, принявши тайно католичество, начали планомерно выживать всех православных епископов и священников, отбирать при помощи правительства их имения, всячески притеснять всех врагов унии. Но на стороне унии они открыто не выступали, считаясь и называясь православными. Шумлянский сделался митрополитом, а Шептицкий архиепископом Холмским.

Оплот православия — Львовское братство разными притеснениями было деморализовано и лишено возможности продолжать свою культурную деятельность. Даже право печатания книг было от них отобрано и передано агентам Шумлянского. А члены братства — жители Львова были лишены права принимать участие в жизни города, т. к. согласно решению Сейма (1699 г.) православные не могли занимать никаких должностей. В некоторых же городах (например, в Каменце) жить православным было вообще запрещено. Основная масса населения — крестьянство слабо разбиралось в церковных канонических разногласиях между православием и униатством, а униаты старались внешнюю сторону униатского богослужения возможно больше приблизить к православному. Этот обман имел успех, и множество приходов официально числились униатскими, совершенно этого не подозревая. Уния была настолько ненавистна крестьянам, что даже униатское духовенство сознательно избегало произносить это слово.

Отношение к унии

Сохранилось письмо одного униатского епископа, посвященное этому вопросу, выдержки из которого приводит Грушевский в своей «Истории Украины». Вот что пишет епископ: «Имя унии им ненавистно — хуже змеи. Они думают, что за ней скрывается Бог знает что. Следуя за своим владыкой, они бессознательно верят в то, во что верят униаты, но самое имя унии отбрасывают с отвращением».

Это отвращение настолько глубоко вкоренилось в народное создание, что слово «униат» стало ругательным. Характерный случай в связи с этим имел место перед Первой мировой войной в одном из «волостных» судов (все судьи — выборные из крестьян) Нежинского уезда. Один казак обвинял другого в оскорблении словами, которые заключались в том, что обвиняемый назвал обвинителя «униатом». Судьи факт оскорбления словами признали доказанными и приговорили обвиняемого к соответствующему наказанию. Решение суда было обжаловано в высшую инстанцию (Съезд Мировых Судей), которая и должна была заняться решением вопроса о том, есть ли слово «униат» ругательным. Когда обвинителю было сообщено решение Съезда об отмене решения волостного суда, потому что слово «униат» не является ругательным, он заявил, что решение Съезда считает неправильным и будет жаловаться дальше.

Наступившая вскоре война прекратила это дело. Приведенный выше случай свидетельствует, насколько крепко и глубоко было отрицательное отношение народа к той унии, которую старалось ввести высшее духовенство, возглавляемое митрополитом Иосифом Шумлянским.

Однако это отрицательное отношение народа не останавливало Шумлянского и его единомышленников, и они быстро и неуклонно шли к своей цели — подчинить Риму православное население Украины.