Книга Будут неприятности - Галина Щербакова

Папа убегает. Маша чинно сидит на стуле и смотрит на тетеньку.

– Как тебя зовут? – спрашивает она.

– Маша, – говорит девочка.

– Мария, значит, Дева, – тетенька говорит это удовлетворенно. – Это хорошо. А я буду тетя Катя.

– Отвечаете. Отвечаете, – смеется Маша. – А обещали не отвечать.

– Что я, по-твоему, – немая? – возмущается тетенька.

– Дал слово – держи! – говорит Маша.

– Что это я его буду держать? Я на работе!

– А можно я посмотрю картинку? – спрашивает Маша.

Она подходит к рекламному плакату на стене. Круторогий белоснежный архар смотрит на нее с ленивым достоинством. Рядом кнопочками прикреплена фотография очень большой семьи.

– А где он живет? – спрашивает Маша.

– На моей родине. Зовется Дагестан, – бормочет тетя Катя. – Козла увидала, невидаль.

– Я такого не знаю, – говорит Маша.

– Ты много чего не знаешь. Там такая климатическая природа…

– Многого знаю, – хитро говорит Маша.

– Ты чего старших перебиваешь? Могла бы и послушать.

– А я умею и то, и другое, – говорит Маша. – Я слушаю ушами, а говорю языком. А вы как?

– Как? Как? – бормочет тетя Катя. – Как надо! Дети пошли. Академики. Подойди сюда лучше. Посмотри.

Маша вежливо смотрит на фотографию.

– Папаша, мамаша, бабушка с дедушкой, – объясняет тетя Катя. – А это дети… Семья.

– Неправда, – говорит Маша. – Таких больших семьев не бывает.

– Это сейчас не бывает, а раньше.

– И раньше не было, – упорствует Маша.

– А как дружно жили… Старикам почет.

– А молодым дорога, – вежливо подсказывает Маша.

– Не умеешь ты старших слушать, не умеешь! Не научили!

По лестнице спускается очень высокий и очень чернобородый человек. Тетя Катя видит его и кричит:

– Аспидов, скажи, пусть заберут ребенка, я на посту!

– Я пропуск несу, – отвечает Аспидов.

– А вы разве милиционер? – спрашивает Маша.

Аспидов смотрит на Машу, а говорит тете Кате:

– Теть Кать! Смотри на проблему шире! Мне этот ребенок, например, нравится. А я тебе нравлюсь, ребенок?

– Да, – восторженно говорит Маша.

– Вот видишь, тетя Катя, как справедливо устроен мир.

Аспидов берет Машу, смотрит на фотографию.

– Сколько вас было в семье, а, теть Кать?

– Шестнадцать нас было у мамки, – растроганно отвечает тетя Катя. – И все здоровенькие!

– А ты говоришь – на посту. Вот, ребенок, какие парадоксы. Детей надо рожать много. Люди будут добрее.

– Я рожу сто, – говорит Маша.

– Ну что ж, – смеется Аспидов. – Валяй!

…Он привел Машу к папе в лабораторию.

– Старик! Ее надо беречь, она собирается разрешить демографическую проблему.

– Надеюсь до этого не дожить, – мрачно говорит папа.

– Доживешь! – успокаивает его Маша.

…Аспидов привел Машу в институтский выставочный зал. Это подобие музея, где собраны проекты новых городов. Города, как деревья, тянутся вверх, встроены в леса, в горы. Города стелются по траве… Все красиво, все фантастично, все как в сказке.

– Гуляй здесь, – говорит Аспидов. – Руками – ни-ни! Леночка! Присмотри за экскурсантом! – кричит Аспидов девушке, сидящей за маленьким изящным столиком в уголке.

Лена похожа на жителя этих несуществующих городов полным отсутствием всякого выражения на лице. Как будто не девушка – муляж. Только спицы в ее руках живые.

– Больше мне делать нечего! – отвечает Леночка уже исчезнувшему Аспидову.

– А что вы делаете? – спрашивает ее Маша.

– Работаю, – отвечает Лена.

Маша смотрит на нее и терпеливо ждет. Лена даже не моргнула.

– Вы пошутили, – засмеялась Маша. – Вы тут просто сидите. У вас, наверное… мертвый час. – И вдруг придумала: – А я хочу в туалет.

– Первая дверь налево по коридору, – показывает головой Леночка. – Иди сама.

Маша стоит возле двух дверей. На одной изображен треугольник с шариком острием вверх, на другой – острием вниз. Она соображает, куда ей идти. Мужчина, вошедший в соседнюю дверь, помогает ей сделать выбор.

У зеркала две женщины примеряют платья. Третья, затрапезного вида, стоит у окна с раздутой сумкой.

– Ну как? – спрашивает та, на которой мини. – Меня не осудит общественность?

– Делать ей, что ли, нечего, общественности? – отвечает та, что в макси. – А что у вас еще есть?

Затрапезная достает из сумки джинсы, лифчики, трусики.

Женщины хватают все руками, щупают, прижимают к сердцу, чмокают, вид у них счастливо ошалелый.

– Марлевка! – выдыхает та, что в мини, прикладывая к себе кусок тряпки. – Я умру! Я уже умерла!

– Разве вы мертвая? – спрашивает ее Маша.

– Иди, девочка, иди, – говорит та, что стоит у окна.

– Я же только пришла! – обижается Маша.

– Нечего тебе тут делать! – сердится затрапезная.

– А спорим – есть! – И Маша гордо уходит в кабину.

– Я хочу все! – говорит та, что «умерла». – Хочу все!

– Не жадничай! – отвечает та, что в макси. Она все время поддергивает подол и разглядывает свои ноги. – Давай поменяемся, а?

– Ни за что! – говорит та, что в мини. – Я из него теперь не вылезу. Сколько?

Затрапезная бормочет цену.

– За что? – кричит в мини.

– Завтрашняя мода… Я и так вам скостила. Потому что как на вас шито.

Щелкает замок сумочки, потом кошелька, шелестят деньги.

Покупательницы вздыхают с тихим страданием.

Маша выходит и смотрит, как обе женщины с неохотой раздеваются, как шарят глазами, руками по разложенным вещам.

В туалет влетает третья, вся такая шустрая и шмыгающая.

– Взяли? Умницы! – кричит она. – Тут же ни ниточки синтетики. Девочки, вспомнить страшно, как мы капрон носили. Давай, я подпишу тебе пропуск, – это она говорит женщине с сумкой и тут же на подоконнике подписывает пропуск. Потом видит Машу и охает: – Ты чья?

– Я? – у Маши лукавое лицо.

– Ты! Ты! У тебя тут мама, папа?

– У меня? – У Маши лицо из лукавого делается таинственным.

В дверь туалета раздается стук.

– Эй! Машка, ты там? – слышится голос Аспидова. – Идем, я передам тебя бабушке.