Книга Язык тела - А. К. Тернер

Кэсси ничего не ответила. Возможно, именно так поступила Элизабет, рассуждала она про себя, но то, что она увидела в ее глазах четыре дня назад, не было похоже на то, что кто-то просто обрубал концы.

Она понятия не имела, почему Элизабет Ренвик ненавидела ее.

Глава пятьдесят первая

После ухода Флайт Кэсси поймала себя на том, что недоумевает по поводу их встречи. Не считая момента их молчаливого сотрудничества во взломе на Патна-Роуд, она засекла какую-то новую неловкость во Флайт, которую не могла объяснить.

Обдумывая это, она подошла к кухонной раковине налить стакан воды. Вода побежала из крана, и взгляд Кэсси упал на зазубренную бороздку, возникшую на дне раковины, яркий зиккурат на фоне тусклого окружающего металла. У нее перехватило дыхание, когда она увидела это: снова вспышка клинка, приближающегося к ней, мучительная боль, визг стали о сталь.

До нее дошло, что она боролась не только с последствиями нападения. Этот опыт принес для нее жестокий факт: однажды она умрет. В календаре была отмечена дата, когда Кэсси Рэйвен перестанет существовать. Рассудочно она, конечно, уже знала это — ее повседневная работа не позволяла игнорировать неизбежность смерти. Но столкнуться лицом к лицу с фактом своей смерти в возрасте двадцати пяти лет, это совершенно другое.

Вслед за этой мыслью подтянулись и другие. Будет ли кому прийти на ее похороны? Найдет ли она кого-нибудь, кто… разделит с ней жизнь? Не говоря уже о детях…

Она поймала себя на том, что набирает номер Рейчел.

— Послушай, Рейч, прости, что беспокою тебя. Я просто хотела что-то тебе сказать.

— Я слушаю, — голос звучал осторожно, но не обескураживающе.

— Помнишь, я говорила, что ночевала у Карла? Ну, ты была права, я не была честна тогда.

Она услышала легкое дыхание.

— Но послушай, я ведь не спала ни с кем другим. Я была… в морге.

— Ты… ночевала в морге? Зачем?

После того как Кэсси рассказала ей о пребывании с телом девятилетней девочки Оливер и о других ее ночевках с мертвыми детьми, Рейчел издала звук, в котором смешались нежность и раздражение.

— Это очень мило с твоей стороны. Но почему ты мне ничего не сказала?

Честный ответ: потому что признание слишком близко подошло бы к священной связи с мертвецами, в которой она не собиралась признаваться ни тогда, ни сейчас.

Вместо этого она сказала:

— Я полагаю, я не была уверена, как ты это воспримешь. Ты могла заметить, когда мы были вместе… что я не особенно хорошо умею делиться.

Рейчел выдержала дипломатическую паузу, а затем произнесла:

— Ну что ж, спасибо. Я ценю, что ты мне все рассказала.

Повесив трубку, Кэсси с удивлением обнаружила, что чувствует себя лучше в их отношениях. Может быть, правда, рассказанная Рейчел, каким-то образом помогла закрыть эту главу.

Забив косяк, она впервые за несколько дней вошла в свою электронную почту и непонимающе уставилась на имя, выскочившее перед ней в списке неоткрытых сообщений.

Она никогда раньше не получала писем из загробного мира.

Письмо было отправлено с электронного адреса Кристиана Макларена ночью перед похоронами миссис Э., а всего за пару часов до этого его убили.

«Дорогая Кэсси, — писал он. — Мое настоящее имя Барри Ренвик. и это самое трудное письмо, какое мне когда-либо приходилось писать.»

Он начал с признания, что, когда впервые связался с Джеральдиной, его единственной целью было обокрасть ее, и он должен признаться, что это был не первый его поступок такого рода. Но затем он сделал поразительное заявление: он отложил весь план на потом, обнаружив, что искренне влюбился в «дорогую Джери». Кэсси издала звук яростного недоверия: заговор с целью убийства — забавный способ показать свою любовь.

По словам Ренвика, когда Джеральдина узнала его ближе, он признался во всем. Понимая, что для них нет будущего, он спросил, что может сделать, чтобы попытаться загладить вину. Она произнесла то, что он никогда не забудет, она бросила ему вызов: «Стань лучше». По его утверждению, вызов он принял — возродил свой прежний бизнес по организации свадеб и других мероприятий, чтобы заработать «честную жизнь».

Кэсси бегло прочитала следующий абзац, в котором излагались непроходящие чувства стыда и вины Ренвика, однако ее остановило предложение, которое было частично подчеркнуто.

Ренвик написал: «Я признаю, что был мошенником. Но вы должны поверить мне, я не имею никакого отношения к смерти Джери».

Кэсси вытащила свой едва начатый косяк — ей нужно было хорошенько подумать.

Было ли все это просто последней попыткой Ренвика оправдать себя, когда приблизилась полиция? Если так, то на что он надеялся? Его заверения в невиновности вряд ли убедят полицейских.

Если он действительно говорил правду, это бы многое объяснило. Прежде всего, его искреннее на 100 % потрясение, когда Кэсси сказала, что миссис Э. умерла. Настолько сильное, что оно исказило обычно острый локатор Кэсси для понимания людей и ситуаций.

Она продолжала читать. «Когда мы с вами встречались, — писал он, — я все пытался избежать правды. Но, в конце концов, больше не мог отрицать того, что очевидно. Моя сестра Элизабет убила Джери». Он встречался с ней в тот же вечер с целью убедить ее сдаться полиции. «Если она откажется, я расскажу сержанту Флайт всю историю. Я люблю свою сестру, но ей придется отвечать за то, что она сделала». Кэсси вспомнила, как вдруг Ренвик забеспокоился по поводу токсикологических результатов тела миссис Э. Зная, что ее смерть была необъяснимой, а его сестра всю жизнь страдала диабетом и самостоятельно вводила инсулин, он, очевидно, начал складывать два и два.

Признание Ренвика вызвало лишь сокрушительное чувство разочарования. Чего он добился, столкнувшись лицом к лицу с сестрой, кроме того, что подписал себе смертный приговор?

Но Барри Ренвик до последнего хранил свою самую большую бомбу.

Флайт

Сержант Флайт, сопровождаемая Джоем, открыла дверь комнаты для допросов, где Элизабет Ренвик уже сидела рядом со своим адвокатом, который что-то шептал ей на ухо.

Прошло шесть дней с тех пор, как Элизабет пыталась ударить Кэсси ножом, и Флайт позабавило, что она отказалась от своего обычного гранж-шика в пользу жемчужных сережек и скромной белой блузки: вид, явно рассчитанный на трансляцию сообщения «невинная жертва», который Флайт ожидала лицезреть гораздо позже, в суде.

Джош начал запись, Флайт зачитала предупреждение, и в этот момент вмешался невысокий жилистый парень с темными вьющимися волосами и умными глазами.

— Прежде чем мы начнем, я хотел бы, чтобы это было записано — я сделал запрос о предварительном просмотре, увидеть эти «новые доказательства», которые, как вы говорите, у вас есть против моего клиента. Эта моя просьба была отклонена.