Книга Избранные речи - Демосфен

(192) Я хочу теперь показать вам, что из всех людей, которые когда-либо являлись ко двору Филиппа не только по общественному поручению, но и по частным делам, да и вообще из всех людей – вот они оказываются самыми негодными и подлыми. Чтобы убедиться в этом, послушайте вкратце мой рассказ, хотя он не относится прямо к данному посольству. Так вот, когда Филипп взял Олинф, он стал справлять Олимпии149 и на это жертвоприношение и всенародное собрание пригласил всех мастеров150. (193) Угощая их и награждая победителей венками, он спросил вот его, – здесь присутствующего комического актера Сатира151, почему он один ни о чем не просит – не потому ли, что заметил в нем какой-то недостаток щедрости или нерасположение к себе. На это Сатир, говорят, ответил, что в таких вещах, о которых просят другие, он вовсе не нуждается, а то, о чем он сам хотел бы попросить, Филипп, конечно, легче всего может ему дать и таким образом удовлетворить его желание, но что только он боится, как бы не обмануться в своем расчете. (194) Филипп велел ему говорить и даже пошутил в таком роде, что нет такой вещи, которой бы он не мог сделать. Тогда Сатир сказал, что был у него гостем и другом Аполлофан из Пидны и что, когда Аполлофан погиб, коварно убитый, перепуганные его родственники тайно отправили его дочерей, бывших еще в детском возрасте, в Олинф. «Так вот эти дочери, – продолжал Сатир, – после взятия города оказались пленницами и находятся теперь у тебя, и по возрасту могут уже быть выданы замуж152. (195) Я и обращаюсь к тебе с просьбой дать их мне. Однако я хочу, чтобы ты выслушал и понял, каково значение для меня твоего подарка, если ты его мне дашь: мне он не принесет никакой прибыли, если я его получу; но я выдам их замуж, дав от себя им еще приданое, и постараюсь не допустить в их положении ничего недостойного нас и отца их». Когда присутствовавшие на пире услыхали это, раздались такие крики и рукоплескания и общее одобрение, что Филипп был несколько смущен и согласился выдать. А между тем названный тут Аполлофан был одним из участников убийства Александра, брата Филиппа153. (196) Попробуем теперь сопоставить с пиром Сатира другой пир – пир их вот самих, происходивший в Македонии, и посмотрите, насколько близки они и похожи один на другой! Так вот однажды эти люди получили приглашение к Ксенофрону154, сыну Федима, одного из Тридцати155, и отправились туда. Но я не пошел. Когда началась попойка, хозяин привел одну олинфскую женщину, красивую на вид, свободную и скромную, как показал ее поступок. (197) Сначала эти люди, должно быть, судя по тому, как мне рассказывал на следующий день Иатрокл156, просто и спокойно заставляли ее пить и есть лакомства. Но по мере того, как дело шло дальше и головы разгорячались, они стали уже предлагать ей возлечь за стол157 и даже что-нибудь спеть. Когда женщина была смущена и стала отказываться и не умела им угодить, вот он – Эсхин, а за ним и Фринон назвали это дерзостью и недопустимым, чтобы пленница из числа богоненавистных и проклятых олинфян позволяла себе такое упрямство, и стали кричать: «Позвать раба!», «Подать сюда ремень!» Пришел раб с ременной плетью, и вот, когда пьяных людей, вероятно, и незначительная мелочь могла раздражить, она что-то сказала и залилась слезами; тут раб сорвал с нее хитон и стал хлестать по спине. (198) Вне себя от боли и от такого обращения женщина, вскочив с места, припала к коленям Иатрокла и опрокинула стол. И если бы Иатрокл не отнял ее из их рук, ее забили бы насмерть под пьяную руку: так опасны пьяные выходки вот этой дряни158. Относительно случая с этой женщиной была речь и в Аркадии на Собрании десяти тысяч159, да и у вас сообщал Диофант – я потребую, чтобы он теперь подтвердил мои слова в качестве свидетеля; много говорили об этом деле в Фессалии и повсюду.

(199) И вот, зная за собой такие дела, этот нечистый человек посмеет глядеть вам в глаза и будет сейчас своим звонким голосом рассказывать о прежней своей жизни: когда я слышу его слова, мне просто спирает дыхание. А разве не знают присутствующие здесь, что ты первоначально читал книги, прислуживая матери, когда она совершала таинства, и мальчиком вращался на сонмищах и среди пьяных людей?160 (200) Что позднее в качестве подписаря у разных должностных лиц за две – за три драхмы готов был на всякое мошенничество?161 Что, наконец, еще недавно ты бывал очень доволен, если удавалось устроиться на содержание в чужих хорегиях в качестве тритагониста?162 Про какую же жизнь ты будешь рассказывать? Где163 ты ее прожил? Вот ведь какой оказывается твоя прошлая жизнь! Но что за самоуверенность у него! Он другого человека обвинил в разврате164. Но не будем пока говорить об этом, а сначала прочитай мне вот эти свидетельские показания.

(Свидетельские показания)

(201) Итак вот сколько и вот каковы, граждане судьи, преступления, в которых установлена его вина перед вами, и какого только злодейства нет среди них! Он и взяточник, и льстец, и заклейменный проклятием, и обманщик, и предатель друзей – словом, в нем сосредоточены все самые ужасные преступления. И все-таки ни в одном из них он не будет оправдываться, да и не сможет привести ни одного справедливого и простого довода в свое оправдание. А те, на которые он, как я слышал, думает ссылаться, очень близки к безумию; впрочем, когда человек вообще, должно быть, ничего справедливого не может сказать, ему приходится пускаться на все ухищрения. (202) Так он, как я слышу, предполагает говорить, будто я сам являлся участником всех дел, в которых обвиняю его165, будто я сам держался таких же взглядов и действовал заодно с ним и только потом вдруг переменился и выступил обвинителем. Конечно, хотя оправдывать свои действия таким способом несправедливо и недостойно, все-таки это является некоторым обвинением против меня: если я действительно это совершил, я – негодный человек, но дела от того не изменяются к лучшему ни на малость. (203) Однако мне, я думаю, следует показать вам обе вещи: и то, что с его стороны будет ложью, если он станет так говорить, и то, какой должна быть защита, если она имеет в виду справедливость. Справедливая и простая защита имеет в виду доказать или то, что дел, в которых обвиняют, в действительности вовсе не было, или то, что они служат на пользу государству. Но Эсхину не удастся сделать ни того, ни другого. (204) Не может же он, в самом деле, говорить, будто вам выгодна гибель фокидян, занятие Пил Филиппом, усиление фиванцев, пребывание войска его на Эвбее, происки против Мегар, задержка с присягой на соблюдение мира; ведь он тогда сообщал вам как раз противоположное, – что все это для вас полезно и будет выполнено166. А с другой стороны, ему не удастся убедить вас и в том, будто ничего такого не было, так как вы сами все это видели и хорошо знаете. (205) Стало быть мне остается показать, что я ни в чем не был их соучастником. Так, если вам угодно, я оставлю все другие вопросы, – именно, как я возражал им перед вами, какие имел столкновения с ними во время путешествия, как в течение всего времени оказывал им сопротивление, – и их самих возьму в свидетели того, что мои и их действия тогда были совершенно противоположны и что они получили деньги для действий против вас, между тем как я отказался их взять. Ну так посмотрите же!