Книга Камень судьбы - Тимур Туров

– Ты че, начальник, охренел? Куда «заводи»? Тут и так не продохнуть, сидим как семки в подсолнухе. Вы когда эту шелупонь шухарить начнете? Я спать хочу!

– Слышь, Черепков, – процедил Осташев, впихивая задержанных в камеру. – Хавальник завали, а то к своим пятнадцати еще пятнашку отгребешь.

И уже другим тоном вполголоса добавил, толкнув в спину Глеба:

– К утру их дергать начнут. К полудню, думаю, все закончится. Все, вали на нары.

– Так бы сразу…

Татуированный Черепков повеселел, растолкал толпящихся в камере людей и взобрался на деревянный помост у противоположной от двери стены.

– Ну что, граждане! – поблескивая острыми глазками, обратился он к новичкам. – Которые фраера и мужики, вынай курево и бабки в общак. Кто при делах – обзовись, побазарим.

Глеб, вытянув шею, через плечи и головы – в небольшую камеру набили не менее трех десятков человек – с любопытством посмотрел на толстяка. Он, как всякий русский человек, имел представление об уголовных порядках, но вживую видел все это впервые.

– Я че, неясно выразился? – нахмурился Черепков. – Курево и баблосы на шконку, фраерьё!

В камере повисло напряженное молчание.

– Вот ты, длинный… – ткнул толстяк пальцем в парня в плаще, переминавшегося с ноги на ногу рядом с ним. – Бабки есть?

– Черепок! А я гляжу – ты или не ты? – вдруг захохотал тот самый представительный мужчина в дорогом костюме, который попадал в испанскую полицию. – Ну надо же!

Лысый толстяк сузил глаза, присматриваясь.

– Бенц? Леша?

– Мы с ним в девяносто первом начинали! – объяснил Глебу мужчина, широко улыбаясь.

– Он что, вор в законе? – тихо спросил Глеб.

– Кто-о, Черепок? – Мужчина снова захохотал. – Да не, какой там… накосячил он, и Крестовый его еще тогда из бригады… отчислил, в общем.

Отодвинув мощным плечом парня в плаще, Бенц шагнул к помосту, властно сказал Черепкову:

– Ну-ка, сморщись.

Оглянувшись, он нашел глазами старика с серым лицом, махнул рукой:

– Отец, иди присядь. В ногах правды нет, нет ее и в другом месте.

Усадив серолицего, Бенц обратился к поникшему толстяку:

– Гляжу, пахануешь ты, а? Заблатовал, как деды на Колыме! За что подвис?

– Пятнаху впаяли. В четверг мы с мужиками бухнули после смены – ну, я и того… – нехотя начал рассказывать Черепков. Он явно робел перед старым знакомым. – В ларьке стекла побил, с ментами сцепился…

– А чем занимаешься?

– Да в автосервисе на Подбельского…

– Ясно. Ну все, мужики, воровская власть в этой отдельно взятой камере кончилась, чего не скажешь обо всей стране. У кого есть претензии к бывшему пахану Черепку?

Из толпы задержанных раздался чей-то тонкий голос:

– Он деньги у меня забрал!

– Да-а? И много?

– Тысячу триста пятьдесят рублей!

Бенц посмотрел на Черепка таким взглядом, что тот съежился, уменьшившись едва ли не вдвое.

– Отдай!

– Да на, возьми, терпила гребаный! – Толстяк бросил под ноги задержанным горсть смятых бумажек.

Глеб устал стоять, как оловянный солдатик, и протиснулся к стене, чтобы опереться на нее. Здесь, в углу камеры, обосновались азиатские гастарбайтеры, встретившие среди уже сидевших в «четверке» земляков.

А рядом с ними стоял нелюдь с бледным лицом.

Он был высок, широкоплеч, но при этом тощ, словно изможден, голый череп его блестел. Одетый в синий свитер и джинсовую куртку элохим не шевелился и как будто даже не дышал, за спиной его бугрился горб – сложенные крылья. В прозрачных глазах, обращенных в пол, стыла непонятная тоска.

«Статуя, – подумал Глеб. – Белая каменная статуя. Интересно, каким он видится остальным там, вне Пелены?»

– Вот мы и встретились, – негромко произнес элохим, поднял глаза, и на его голове возникло нечто похожее на маленькую корону из черного металла.

– Вы мне? – вздрогнул Глеб.

– Тебе, – без тени улыбки ответил «белый». – Сейчас наш разговор никто не слышит, но лучше не повышать голоса. Ты понимаешь меня?

Глеб ошарашенно молчал. Элохим был настолько чужд окружающей действительности, настолько невероятен здесь, в душной камере предварительного заключения Отдела внутренних дел по Мещанскому району, что казался нереальным.

«Акундин говорил, что «белые» очень властные и богатые типы, – вспомнил Глеб. – Неужели этот не смог «отмазаться» от ментов? Что ж это тогда?»

– Я попал сюда намеренно. Линии судеб легко читаются, надо лишь уметь видеть – и использовать. Ты так и будешь топтаться в стороне? – холодно осведомился элохим. – Встань рядом. Нам необходимо побеседовать. Не бойся, нас никто не услышит.

– О чем? – непроизвольно вырвалось у Глеба.

– О тебе. О тех деяниях, что ты уже совершил и еще совершишь. О камне.

– Вы знаете про камень?

– Я – Аскет, – с достоинством произнес элохим. – Ты должен был слышать обо мне. Границы моих познаний обширны. Но это не имеет отношения к нашему разговору.

– А что имеет? – тупо спросил Глеб, понимая, что перед ним тот самый загадочный Игрок, к которому их отправил умирающий Крица.

Выглядел тот, честно говоря, не особенно впечатляюще.

– Успокойся, прежде всего – успокойся. Я не собираюсь ни отнимать у тебя камень, ни передавать тебя в руки кого бы то ни было. Я просто помогаю разрешиться ситуации.

– Да ну? Не верится, – пробормотал Глеб. – Но для чего вам это нужно?

– Этого я не могу тебе открыть.

– Тогда зачем мы…

– Не утомляй меня бесконечными вопросами! Помолчи и послушай. Наш обитаемый мир – это сложная, многогранная, многоцветная и многообъемная фигура, являющаяся частью еще более сложной конструкции, называемой Вселенная. Для того, чтобы все составляющие ее части находились на своих местах, необходимо равновесие энергий, конгруэнтность силовых полей, симметричность расположения узловых точек…

– Как на весах?

Игрок впервые за время их разговора улыбнулся, точнее, изобразил улыбку, холодную и искусственную.

– Хорошо, что ты нашел понятный тебе аналог. Продолжим: если равновесие будет нарушено, начнется энтропическое рассеивание энергии, обеднение силовых линий и полей и вся система станет нестабильной, что в конечном счете может привести к ее разрушению и гибели. Ты понимаешь мои слова?

– Более-менее, – пожал плечами Глеб. – А почему равновесие может быть нарушено?

– Не «почему», а «кем», – сказал Игрок. – На энергетику мира большое влияние оказывают все живущие в нем. Они черпают силу, производят с ней определенные манипуляции – и возвращают обратно уже в измененном виде.