Книга Когда оживают Страхи - Сергей Джевага

До закричала от боли и гнева. И на потустороннюю тварь накинулись Тени, принялись рвать и кусать плотное тело. Вестник завяз и замедлился, злобно зашипел, ударил ментально.

Меня скрутило так, что не мог пошевелиться. Не говоря о том, чтобы вступить в бой, выстрелить или создать печать. Мог лишь стоять, дрожать и с немым изумлением наблюдать за разворачивающейся битвой титанов. И сознавать, насколько мелочны и незначительны собственные потуги.

От холода онемели конечности и лицо, волосы и брови покрылись инеем. Сердце стучало реже, и я с каким-то равнодушным смирением понял, что умираю. Но гаснущее сознание даже данный факт не мог устрашить.

Очнулся я лишь в тот миг, когда тонкие пальцы с силой впились в плечо, продавливая кожу. Щеки коснулись волосы, а ухо овеяло дыханием.

– Так дело не пойдет, Мак-Моран, – прошипела До. – У меня на тебя планы! Так что иди-ка ты обратно, пока я разбираюсь с чужаком.

В конце реплики голос сорвался на низкий рык, а я взвыл, ибо боль в плече стала невыносимой. В этот миг До рванула меня назад, а потом резко толкнула прямиком в объятия Тени, что развернулась как плащ. И я рухнул в нее, словно в нору или бездонный тоннель. Закричал, попытался схватиться за края, но мазнул пальцами по пустоте.

В последнюю секунду я успел увидеть, как женщина-монстр бросается в атаку на Вестника, как тот прет навстречу, разрывая щупальца и Тени на куски. Вокруг бьют электрические дуги, поднимается багровое зарево. Горят плиты пола мастерской и плавятся куски ржавого металла, витают клубы густого пара.

Увидел я и Мору, что с отчаянным усилием крутит ворот шлюзового механизма. И воду, льющуюся сплошным потоком через края бассейна причальной трубы. Плавающее тело Олиффа неподалеку, брызги, дым, покачивающийся батискаф.

А затем образ мастерской сузился до маленького светлого пятнышка, исчез, и меня окружила темнота. Я падал, падал бесконечно в холодном тоннеле. Кричал от ужаса, кувыркался, пытался нащупать стены. Но каждый раз обнимал пустоту и беспомощно барахтался.

Сколько сие продолжалось, не помню. В какой-то момент в разум вползло тупое равнодушие, и я потерял счет времени. Просто падал. Но затем где-то далеко внизу возникла светлая точка, разрослась до размеров пятна.

«Вот и все», – мелькнула скучная мысль.

И в следующий миг меня оглушило страшным ударом – словно на безумной скорости я врезался в стену. Зубы лязгнули, кости заскрипели и заныли от боли, а взор застлала темнота. Через пару секунд холод отрезвил, я сообразил, что витаю в пустоте. Судорожно дернулся в попытке нащупать опору, но почувствовал характерное сопротивление. Вода.

Рефлекторная попытка вздохнуть подтвердила догадку, так как я захлебнулся, пустил пузыри, вновь взмахнул руками. Запаниковал, не понимая, где верх, а где низ. Но увидел свет и потянулся туда, отчаянно загребая руками и ногами.

Когда кровь уже гремела в ушах барабанами, а грудь грозила разорваться от удушья, я ощутил, что пальцы мазнули по воздуху. Одним отчаянным толчком вырвался на поверхность, сипло вздохнул и рухнул обратно. Но вновь сориентировался, выставил руку и хлопнул ладонью по спусковой скобе лебедки. И почти потеряв сознание, ощутил – запястье дернуло болью. Гарпун за что-то зацепился, а наматывающийся трос потащил вверх, к твердым камням, воздуху. Так я и повис – практически в обмороке, избитый, обессилевший, едва способный дышать.

Спустя минуту уши уловили какие-то звуки, а через две – измученный мозг сумел расшифровать:

– Он тут… хватайте… тащите…

Чьи-то сильные пальцы сжали запястья, дернули. Я застонал от боли, когда живот царапнули острые грани камней. Попытался ругнуться, но от такого элементарного усилия потерял сознание. И будто сквозь сон слышал голоса, ощущал, что куда-то волокут.

Я жив?..

Простая мысль вызвала невероятное изумление и повлекла за собой целый ворох других вопросов. Как? Почему? Где я? Что вообще произошло?..

Однако думать полноценно не получалось, и я вновь и вновь тонул в липкой темноте, лишь чувствовал обрывки чужих эмоций: беспокойство, страх, злость, спокойную уверенность, упрямство, радость, боль.

Вновь в себя я пришел от ощущения твердой опоры, от легких шлепков по щекам и яркого света. Ноздри пощекотали запахи жженого пороха, крови и гари. Но их вскоре перебила жуткая вонь нашатырного спирта.

Громко фыркнув, я вздрогнул и сел. Покачнулся, начал заваливаться, но меня поддержали за плечи и позволили прислониться к холодной стене. Так бы я и заснул, если бы не шаги вокруг, какие-то голоса, суета, скрипы и удары.

– Держись, Орм!

Голос до боли знакомый и весьма неожиданный. Породивший целую цепочку ассоциаций, заключений, новых вопросов и решений. Голова загудела, шестеренки в мозгу со скрипом сдвинулись.

– Ты должен мне субмарину, Коул, – пробормотал я.

– Да-да, – ответил делец. В голосе промелькнуло раздражение: – Кто о чем, а ты и полудохлый о деньгах рассуждаешь. Скоро облысеешь и превратишься в меня.

– У меня долги, – обронил я упрямо. – Приходится быть вредным и осмотрительным.

– Да компенсирую я тебе, компенсирую. Обещал же. Главное, что живой.

На языке вертелся вопрос, но я никак не мог ухватить мысль за скользкий хвост. Когда почувствовал укол во внутренний сгиб локтя, а потом вязкий жар, расплывающийся по венам, немного пришел в себя. Открыл слезящиеся глаза и сквозь пляску разноцветных пятен перед собой увидел худого пожилого военного. В очках и с залысинами, в форме боевого медика. Мужчина брал у меня анализы крови, вкалывал один за другим какие-то препараты, прикладывал датчики с проводами и следил за стрелками на каких-то приборах.

Чуть поодаль сидел Проныра, и был он чуть свежее, чем когда я видел его в последний раз. Но лишь чуть. Такой же избитый и осунувшийся, с черными кругами под глазами и малость затравленным взглядом. Лысая голова в ссадинах и подсохшей кровавой корке, одежда превратилась в тряпки. Но жив, что не могло не радовать.

Я оперся спиной о стену и окинул взглядом помещение. Как и предполагал, грот команды Лиама. Вон знакомые нары, ящики с оборудованием и оружием, мобильные светильники.

Но выглядело все теперь несколько иначе. На полу осколки стекла, красные лужи и стреляные гильзы. Стены в дырах от пуль и тоже в потеках подсыхающей крови, в углу какая-то куча тряпья, горелые пятна. В воздухе же чувствовался остаточный фон примененных печатей, Изнанка звенела от напряжения.

Целая толпа гвардов в легких боевых скафах бродила по помещению с оружием в руках. Кто-то осторожно копался в вещах наемников, кто-то зевал и делал вид, что охраняет. Двое на моих глазах притащили мешок и упаковали туда тело своего товарища. Еще парочка довольно неаккуратно поволокли труп одного из бандитов в противоположный угол, где обнаружилась приличная груда мертвецов. Второй лекарь возился с перевязкой еще одного бойца, ругался и плевался, бормотал о сложном пулевом.