Книга Воссоединение - Вячеслав Кумин

Так и оказалось. Выскочили черные тени, и произошла еще одна короткая перестрелка. Далее, к удивлению Хауэра, началась ожесточенная рукопашная схватка, которую он считал просто безумием. Разве можно устоять против такой громадины с одним ножом?! Но, видимо, было можно, раз самый высокий «флибустьер», а в этот отряд явно не брали коротышек, ниже своего противника на две головы, смело пошел на врага.

К удивлению Эндрю, схватка явно велась на равных, и через десять секунд активной возни, сильнейших ударов, блеска и звона стали, на полу в коридоре лежало десять захватчиков и столько же людей в черной броне с черепами на плечах. Хауэр даже не успел толком ничего рассмотреть, хотя глядел во все глаза. Запомнился только какой-то свист, очень похожий на тот, когда открываются пневматические двери кают, только гораздо резче.

За этот короткий бой прозвучал только один выстрел, и чужой, охранявший пленников, упал с дырой в груди.

– Майор Редьярд Старк, – представился подошедший к офицерам «флибустьер», вкладывая в ножны окровавленный тесак. После этого он протянул руку, чтобы помочь встать генералу. – Кто вы?

– Генерал Хауэр… в настоящее время являюсь исполняющим обязанности командира корабля. ГКП уничтожен… Мы из запасного комсостава «Спайсемина»…

– Хорошо. Идемте назад, сэр, вы должны продолжить управление своим кораблем. Мы вас проводим до места.

– Спасибо…

Ошарашенные такой круговертью офицеры, послушно поплелись обратно в ЗКП. На обратном пути чуть не случилась новая заварушка, но уже между своими. Небольшая перестрелка, и «флибустьеры» отступили, хотя Эндрю уже понял, что это не в их правилах.

– Это ваши… – сказал майор Старк.

– Говорит генерал Хауэр! Это союзники, это союзники!!! – закричал Эндрю.

– Мы поняли… проходите…

– Потери есть?

– Нет, – отмахнулся Старк. – Ваши не пробили нашу броню. Так, контузия у одного бойца.

– А среди них?

– Тоже нет…

Среди «викингов» действительно потерь в этой перестрелке не оказалось. Определив, кто перед ними, «флибустьеры» для острастки били из «АК-700» над головами своих недогадливых союзников.

Наконец, все вернулись на свои рабочие места в ЗКП. Майор Старк связался по своему устройству связи с командованием:

– Задание выполнено, господин адмирал. Корабль отбит. Потери… в пределах нормы, сэр. Проводится зачистка.

– Хорошо… оставайтесь с ними.

– Есть, сэр.

– Кто это был? – спросил Эндрю.

– Адмирал Силаев, сэр. Мы будем с вами, пока все не закончится.

– Это было бы неплохо.

82

– Отлично, через двадцать минут он будет у нас в тылу, – произнес адмирал Силаев, имея ввиду отходящий старкрейсер «Спайсемин».

Его только что отбили у Альянса, контрабордаж «флибустьеров» удался на славу. Правда, чужие не хотели смириться с такой неудачей и снова послали авиацию и торпедоносцы, но крыло генерала Александра Форкса, который повел своих птенцов лично, отбила и этот налет.

Тем временем корабли Альянса перегруппировались, и теперь началась настоящая перестрелка флотов. Она по определению не могла закончиться в пользу союзников, у которых к этому времени осталось только двадцать восемь полноценных, хотя и сильно помятых кораблей, против сорока семи, среди которых по-прежнему было два абсолютно целых старкрейсера.

С такими мизерными силами в лобовой перестрелке их было не одолеть.

– Где подкрепление, полковник? Где корабли, которые уже были должны сюда подойти?

– Не знаю… Они должны скоро прибыть. Нам нужно держаться.

– Долго нам не продержаться. Силы на исходе. Еще максимум полчаса… не больше.

– А если попытаться оторваться? – с надеждой спросил Чемберлен.

– Куда отрываться-то?

– Ну, хотя бы до газового гиганта… вы сами говорили, там можно спрятаться среди многочисленных лун…

– Уже поздно. Десять кораблей просто не смогут развить скорость… не говоря уже о республиканском старкрейсере, мы только поломаем строй, и нас просто раздолбают в конец.

Силаев усиленно соображал, ведь каждую минуту ему докладывали об общем ухудшении ситуации, пожарах, разгерметизации, расходе боекомплекта и много еще о чем.

Но получалось плохо, только теперь он по-настоящему начинал понимать выражение, смысл которого сводился к тому, что самый лучший солдат тот, у которого ничего и никого нет, кому не за что цепляться в жизни. Тезис был спорным, но адмирал чувствовал, что к нему он вполне применим.

Сейчас ему трудно было принимать решения, в его жизни появилась Шарлотта Кассель, и теперь ему было не наплевать – умрет он или нет. Наоборот, ему очень сильно захотелось жить. Саму Шарлотту он, несмотря на ее возражения, отправил вместе с полковником КЕК Коннели.

– Я хочу остаться с тобой…

Винсент натянуто улыбнулся:

– Репортаж ты все равно не снимешь, а я буду плохо соображать, зная, что подвергаю твою жизнь опасности.

И не дав ей больше произнести ни слова, после короткого поцелуя, он буквально запихнул ее в переходный отсек.

Но вот взгляд в очередной раз уперся в голограмму боя, где разноцветными значками были обозначены свои и чужие корабли. Он, наконец, увидел призрачную возможность спасения, но она была сопряжена с таким риском, что его снова чуть было не одолели сомнения.

– К черту!

– Что вы сказали, господин адмирал?! – вскинулся агент Чемберлен.

– Ничего… Скажите, полковник, вы боитесь смерти?

– Раньше всегда считал, что нет, – ответил после некоторой паузы комитетчик.

– Я тоже раньше так считал…

С этими словами адмирал Силаев взял специальный карандаш и, погрузив его в голограмму, стал вести линию от метки своего старкрейсера «Нергал» прямо в самую гущу противника.

– Вы знаете, за счет чего зачастую выигрываются битвы, полковник?

– Мужество солдат?

– В какой-то степени, – согласился Винсент, продолжая вести желтую линию в голограмме. – Но не только это.

– Тогда за счет чего?

– Неожиданные решения, полковник… Дерзкие и неожиданные решения.

До агента Чемберлена стало доходить, что представляет собой эта проведенная от руки желтая линия в голограмме – боевой курс корабля.

– Это же самоубийство! – указав на нее, воскликнул комитетчик.

– Не кричите так, полковник. Посмотрите на этих людей… Что вы видите?

– А что я должен увидеть? – смутился Джошуа. В таких экстремальных ситуациях он плохо соображал.