Книга Тройной переплет - Юлия Фирсанова

Лукас достал из кармана маленькое зеркальце и небольшой зеленый камешек, приложил к доскам, почему-то именно к доскам, наверное, условно живой материал обладал большей податливостью к чарам, и торопливо заговорил:

Ун ами энтре эн нон,

Си авес ин мел итон,

Рефле се дансе ун глес,

Ет контре ти межарес,

Кви он вентре ан…

А хаотическая колдунья мысленно напряглась, ловя транслируемый перевод:

Друг войдет и не заметит,

Если же со злом идешь,

Отразится в зазеркалье

И к тебе вернется ложь,

Что учует правды камень…

– Еще не начинали? – Властный вопрос отвлек Эльку от излюбленного занятия – расшифровки магического заклинания. Если уж самой их читать было нельзя, так хоть понять, чего говорят другие, хотелось порой невыносимо!

В зал совещаний вплывала Архадарга. Она приблизилась к полукругу кресел у зеркала наблюдений и начала грациозно опускаться на одно из сидений, не уделяя ни малейшего внимания тому, что место уже занято Рэндом. Прыткий вор успел вскочить и даже пробормотать что-то любезное, вроде бы: «Устраивайтесь поудобнее, прекрасная богиня». А что физиономия у него была не слишком довольная, так не было ли это лишь игрой воображения? Не мог же он, право слово, возмущаться тем, что именно ему оказана высокая честь – уступить место столь великолепной даме?!

– Возникло небольшое техническое затруднение. Сейчас Лукас работает над его устранением, – дал справку Макс и на всякий случай бросил взгляд на футболку. Вдруг она сама, вопреки воле хозяина, снова исхитрилась обернуться изнанкой и снова позорила его перед высокой гостьей дома. Но нет, футболка не подкачала, а значит, можно было со спокойной совестью отдаться процессу созерцания и анализа происходящего на Оргеве.

Пока Шпильман объяснял богине суть затруднения, зеркальце и камешек успели испариться из рук мага. Мосье Д’Агар отступил на несколько шагов от ворот, окинул их хозяйским взглядом и несколько театрально хлопнул в ладоши, а потом встряхнул кистями рук.

– Интересное плетение, – оценила Архадарга и откинулась на мягкую спинку, выполняя пожелание Рэнда, который подтаскивал к зеркалу от стены еще одно кресло для себя и буквально сворачивал при этом шею, чтоб не пропустить ни секундочки представления.

Темная богиня, кажется, действительно заинтересовалась происходящим на Оргеве настолько, чтобы не предъявлять требований к ускорению действий. И с удовольствием наблюдала за магом.

«Наверное, – решила Элька, – мха в подвале на Венстике было предостаточно, а вот телевизор с кабельными каналами в набор молодой матери-богини не входил, и Архи смертельно скучала, дожидаясь, когда из «яичка» вылупится малыш».

Как раз в тот миг, когда гостья одобрила плетение заклятия и маг хлопнул в ладоши, Элька тоже увидела на мгновенье причудливую канву чар и восхитилась вслух куда более эмоционально, тоже захлопав в такт с хлопком коллеги:

– Здорово! Теперь на воротах только предупредительной надписи не хватает, как в Мории, только позаковыристей, все-таки новый век на дворе, что-нибудь вроде: «Если друг – входи, если враг – прочь иди иль пеняй на себя и быстрей заходи!»

Маг снова почувствовал вибрацию изменений в изготовленных чарах.

– Мадемуазель… – тихо, но очень прочувствованно откомментировал Лукас замечание Эльки, явно имея в виду какие-то другие слова, высказать которые вслух ему не позволяло воспитание джентльмена, способного назвать кошку кошкой и внизу самой темной лестницы, после падения с верхней ступеньки по вине хвостатого недоразумения.

– Очень интересное плетение, – снова повторила Архадарга и едва заметно кивнула хаотической колдунье.

– Она опять чего-то наколдовала? – пытливо поинтересовался Рэнд, устраиваясь на новом месте с прежним комфортом и подтаскивая к себе любимые орешки. Архи покосилась на вора и тоже взяла со стола пакетик.

– Oui, мосье Фин, но что именно, я пока определить не могу, – констатировал с досадливым восхищением маг традиционной школы.

Инкуба в равной степени бесила Элькина безалаберность и восхищало изящество ее волшебства и его своевременность. Каким бы некстати учиненным ни казалось ее колдовство первоначально, Лукас уже успел убедиться в его уместности. Теперь мосье считал это свойство одной из природных особенностей редчайшей магии, доставшейся девчушке из урбомира по наследству от прошлого воплощения колдуньи-экспериментаторши Сильдин, заплатившей за свою последнюю гениальную идею жизнью. Теперь, узнав предысторию рождения таланта, Д’Агар, пожалуй, стал лучше понимать его суть.

Уяснив, что творение заклинания завершено и он может более не опасаться повредить его плетение своим присутствием, к воротам перенесся Эсгал. Разумеется, воин не преминул прихватить Арсина, Шавилана и Фельгарда в качестве живого багажа. Длины рук хватило на всех.

От центральной башни крепости к группе встречающих уже спешили жрец и комендант Вайда, с которой сняли домашний арест. Женщина при виде спасителей отечества на мгновенье приняла виноватый вид и чуть покраснела, рука дернулась потереть горбинку перебитого носа, но тут же комендант одернула подбитую мехом теплую куртку и приняла деловитый вид из разряда: «Я знаю, что натворила, но готова смыть позор любой кровью, вашей или моей, неважно, готова прямо сейчас, коль пожелаете».

Однако выяснять отношения или вопрос причастности Элькиной магии к заклинанию Лукаса уже не пришлось, ибо с башни донесся разлетающийся по всей крепости высокий звук рожка и хриплый, явно подстуженный зимой в горах голос наблюдателя: «Отряд у ворот!»

В считаные минуты после сигнала оповещения послышался шум, издаваемый людьми, приближающимися по каменистой тропе. Чтобы именоваться дорогой или хотя бы дорожкой, ей все-таки не хватало ширины. Все, не занятые подготовкой к отражению возможной скорой атаки, начали украдкой сползаться к воротам. Любопытство было сильнее опаски перед возможным разносом от грозной Вайды и принца, да и по новостям с «большой земли» защитники Эркайса стосковались изрядно.

Шум у ворот перешел в надменно-презрительный, полный петушиного гонора уже знакомый, но куда более громкий, чем протранслированный недавним заклятием чароплета Шавилана, гнусавый голос:

– «Если друг – входи, если враг – прочь иди иль пеняй на себя и быстрей заходи!» Что вы тут за ерунду на воротах понаписали? Лучше б королевский девиз и герб выбили! И не жалко ж было золотую краску тратить! Ладно, отпирайте быстрее, мы-то друзья, а не те легионы темные, о которых вы его величеству депеши шлете, от дел государственных отвлекаете!

После высказанной вслух фразы насчет входа-ухода ворота сами по себе, без всякого участия готовых приподнять тяжелый брус стражей начали открываться. Один за другим оба гигантских засова отъехали в сторону, и створка с погромыхиванием распахнулась, являя защитникам Кондора долгожданных, но сомнительно, что желанных в том составе, что явились, гостей.