Книга Ведьмоспас - Евгений Лобачев

— А, этот… — Миша огляделся, — вон он.

Цвей лежал в пяти шагах, придавленный огромной латной перчаткой. Голова на длинной шее вертелась из стороны в сторону, как перископ.

— Цвей, дружище! — завопил Йорик. — Я иду!

Череп бросился к желтому чудищу.

— Миша, освободи его.

Милиционер отбросил в сторону перчатку, вжикнул мечом по веревкам, которыми был обмотан Цвей.

Со стороны зверинца снова послышался торжествующий вопль и топот десятков ног.

— Все, — сказал Миша, — прорвались. — Ничего, встретим!

Подскочив к куче оружия, он вытянул узловатую шипастую дубинку.

— Зачем тебе дубинка? — спросил череп. — У тебя ж меч есть.

Пристегнув ножны с мечом к брючному ремню, Миша несколько раз взмахнул новым оружием.

— С дубинкой сподручней. Я мент, а не д'Артаньян.

Тем временем Цвей тоже вооружился. Взмахнув крыльями, он пролетел над оружейным полем и вернулся, таща в передних лапах два кистеня, а в задних — кожаный мешочек, набитый свинцовыми шарами для пращи.

— Ну дела! — восхитился Миша. — Свой собственный плюшевый бомбардировщик.

— Подкиньте дегэвяшек в огонь, — пропищал Цвей, сильно картавя, — они боятся света.

Миша подбросил в костер охапку дротиков с бамбуковыми древками. Огонь благодарно затрещал. Милиционер еще подкормил его, водрузив сверху вязанку копий. Взметнувшись под потолок, пламя лизнуло кирпичный свод. Стало светло, как днем.

— Звоните «ноль один» козлы! — крикнул милиционер первым кавланам, с гиканьем выскочившим из-за поворота. Толкаясь, чудища бросились назад.

Шаги в коридоре остановились. Кавланы зашипели, завыли с досады. Некоторые осторожно выглядывали из-за угла и тут же прятались в тень, моргая ослепшими глазами. Несколько минут они галдели и спорили, перекрикивая друг друга. Потом все умолкли, и басистый голос прокричал:

— Говорит шеф-повар Его Светлости. Эй вы, пришельцы, сдавайтесь! Все равно вам некуда деваться, здесь тупик. Обещаю, я пущу вас на жаркое по-сальзански, — последнее прозвучало не как угроза, но как заманчивое предложение.

— А лаврушка там будет? — крикнул милиционер.

— Какая к воронам лаврушка?! — ответил шеф-повар, справившись с возмущением и снова обретя дар речи. — Только кориандр, бадьян и чеснок!

— В жаркое без лаврушки не согласен! — Миша загоготал.

— Погасите огонь! — взвизгнуло сразу несколько голосов.

— Еще чего! — завопил Йорик. — Нам нужен огонь! Мы пещерные. Я — пещерная белка, он — пещерный дракон, а вот этот — пещерный мент!

— Ты что, дракон? — спросил Миша Цвея. Тот в это время рассматривал свое оружие.

— Ага. Цвей тгинадцатый. Дгакон, наследный пгинц и пгосто хогоший пагень.

Милиционер почесал в затылке.

— Вот оно как. И что ж нам с тобой, высочество, делать? Слышал, они из хороших парней бланманже делают.

— Да могды им гасцагапать, баганам, — сказал Цвей и в его тоне Миша услышал знакомые нотки.

— Ты чему молодежь учишь? — бросил он Йорику. — Теперь понятно, почему вам обоим рты завязали.

За углом тренькнуло, как будто дернули струну. В стену ударила длинная оперенная стрела с раздвоенным железным наконечником.

— Ложись! — скомандовал милиционер, рухнув на каменный пол.

— Козлы! — крикнул Йорик, и сейчас же просвистела еще одна стрела.

— На голос стреляют, — прокомментировал Миша. — Как выбираться будем? Царапанье морд исключается — их много и у них луки.

— Я слетаю туда, посмотгу, нет ли выхода, — Цвей махнул лапой в сторону оружейной свалки и, не дожидаясь ответа, взлетел. В гигантскую кирасу ударила еще одна стрела.

— Эй, выходите! Имейте совесть! — подал голос шеф-повар. Он говорил совершенно серьезно — ни тени улыбки, ни капли издевательства. — Сегодня день совершеннолетия короля, а по вашей милости все продукты разбежались! Я приготовлю из вас изысканнейшие блюда!

— Тараканов на кухне налови и готовь, — буркнул Йорик.

— Тараканов на всех не хватит! — шеф-повар чуть не плакал.

Снова взвизгнула стрела, и еще, и еще несколько. Звякнула кираса. Две или три стрелы ударили в пол прямо перед Мишиным носом.

— Если так дальше пойдет, долго не продержимся, — сказал милиционер. — Надо выбираться.

Он обшарил взглядом оружейную кучу. Копья, мечи, дротики, палицы, луки, щиты. Ничего такого, что позволило бы человеку и двум монстрам-недомеркам прорваться сквозь толпу голодных обозленных обжор. Взгляд побежал дальше. Щиты, алебарды, катапульта без тетивы, на колесной станине. Колесная станина… колесная станина… Стоп!

Рискуя порезаться или проткнуть ногу, Миша взлетел на вершину оружейной горы и вцепился в катапульту.

— Ты чего, она же сломанная? — шепотом сказал Йорик и сейчас же две стрелы со свистом влетели в пылающий костер.

— Надо, — ответил милиционер. — Не суйся, за огнем следи!

Йорик фыркнул и, ухватив зубами бамбуковый дротик, поволок его к огню.

Ежесекундно рискуя получить стрелу, Миша ворочал и раскачивал катапульту, подцеплял ее пикой, как рычагом и наконец сумел сдвинуть с места. Скрипя и грохоча, деревянная станина сползла с кучи и остановилась возле гигантской кирасы, на отполированных боках которой плясали отблески костра, превратившегося стараниями Йорика в небольшой вулкан.

— Как я ее лихо! — похвастался милиционер.

— А на хрена? — резонно поинтересовался Йорик.

— Да, на хгена? — подхватил Цвей, только что вернувшийся из разведки.

— За надом, — ответил Миша. — Ну что, есть там выход?

Цвей помотал зубастой мордой.

— Значит я не зря старался. Будем прорываться здесь. Как вы думаете, телега кирасу выдержит?

Милиционер ухватился обеими руками за край гигантского доспеха и приподнял его.

— Порядок. Теперь только лук снять. Подбросьте еще дров, а то постреливают.

Тем временем кавланы не зевали. Увидев, что стрелы не приносят противнику ни малейшего вреда, и вообще черт знает куда летят, они сменили тактику. С грохотом и скрежетом на поле брани появился огромный дощатый щит с узкими прорезями. Сквозь прорези, виднелись прищуренные глаза двух кавланов.

Странная штуковина придвинулась на несколько шагов и замерла на месте.

— Опа!

Опустив топор, которым только что снес со станины лук баллисты, Миша уставился на агрегат. За шиворот стекло несколько капель пота — Йорик и Цвей так расстарались с костром, что в подвале сделалось жарко как в парилке. Сверхчувствительные к свету кавланы даже не пытались высунуться из-за угла.