Книга Последнее дело Лаврентия Берии - Сигизмунд Миронин

Транзит трофейного барахла был выгоднее всего, — продолжал рассказывать Абакумов, — организовать через Белоруссию. Но там был честный Пономаренко, который мешал провозу трофеев через Белоруссию. Став в 1947 году министром Вооруженных Сил и по совместительству заместителем председателя Совета Министров СССР Сталина, Булганин сначала Пономаренко подвинул с поста первого секретаря компартии Белоруссии на место предсовмина. Персеком стал Гусаров. Затем в 1948 году Пономаренко вызвали в Москву и назначили на должность секретаря ЦК ВКП(б), а на посту предсовмина Белоруссии его заменил Клещев. Однако пока Сталин отдыхал на юге в 1950 году, Булганин, как первый зам Сталина, тихо оттер Пономаренко и добился, чтобы того назначили на малозначимую должность министром заготовок СССР.

— Почему не открыли дело по трофейной болезни?

— Товарищ Сталин сказал, что этот аспект педалировать не следует. Кроме того, когда я рассказал Жданову о «трофейщиках», о расследовании среди ленинградцев, он сказал, что будет разбираться, но его тихо убрали. Гражданин маршал, я прекрасно понимаю, что вы мне не верите. Вы можете мне не доверять, но я не вру.

Тут Абакумов надолго замолчал. Берия не торопил его. Наконец, глотнув чая, Абакумов продолжал:

— Работая по этому делу, я вышел на ленинградцев и сообщил об этом Жданову. Он хотел встретиться с основными фигурантами и добиться их отставки без раскручивания дела. Но Булганин добился его посылки на Валдай под предлогом необходимости лечения, потом его там убили. Я прямых доказательств не имею, но все эти события вокруг Валдая выглядят очень странно. Например, вскрытие тела Жданова в темной ванной в присутствии Кузнецова и Вознесенского, исчезновение его тканей, и это ранее положенного по решению Политбюро семилетнего срока, и т. д. Это был удар для меня, так как я всем обязан товарищу Жданову. Он выдвинул меня в СМЕРШ и в министры. Я не мог им не отомстить. Я спровоцировал Кузнецова с помощью моего секретного агента Лидии Тимашук. Насколько я осведомлен в тюрьме, она сейчас в героинях ходит. Но это не так важно.

— Увы, после смерти товарища Сталина ордена мы ее лишили, — быстро сказал Берия, — и это действительно не суть важно.

— Итак, — продолжал Абакумов, — нами была начата служебная проверка обстоятельств смерти товарища Жданова, но Кузнецов и Булганин намекнули мне, что не надо рвать жопу.

— Какие странности его смерти вам бросились в глаза?

— Он умер во время прогулки в парке. Его нашли лежащим на земле. Были признаки внезапной остановки сердца, но вскрытие проводилось в тесной ванной комнате, свет был очень плохим, гистологические исследования сердца не показали наличия свежего инфаркта. Был застарелый инфаркт, свежего не нашли. Миомаляция, описанная врачом, ничего не значила. Образцы тканей и органов потом были уничтожены. Я не мог доказать, что Жданова убили, так как медсестра, которая ввела Жданову мезатон, найдена мертвой, — Абакумов вздохнул и продолжил свой рассказ: — Кузнецов не ответил на письмо Тимашук. Он не ответил ей, показав, что замешан в деле, тогда я все выложил Маленкову, и тот убедил товарища Сталина в необходимости тщательного расследования Ленинградского дела. В феврале 1949 года Андрианов стал первым секретарем Ленинградского обкома и горкома ВКП(б). Это я добился его выдвижения, чтобы он запустил это дело. Постепенно мы раскрыли огромные масштабы воровства продуктов, которое позволяла себе партноменклатура во время блокады Ленинграда, когда основная масса питерцев голодала, и во время восстановления города.

«Видимо, Абакумов тоже не любит партийцев», — отметил для себя Берия.

— Когда я стал подбираться к верхам, а генералы показали на Булганина, что будто бы он им продавал места в Германии и Австрии, меня неожиданно и без всяких объяснений сняли, а потом арестовали. Булганин проводил демобилизацию очень избирательно. Одних оставлял в Германии для того, чтобы те могли поживиться трофейкой, а других посылал в Сибирь и на Дальний Восток, где в бедном Китае и Северной Корее взять было нечего. Что за это требовал Булганин, было не совсем ясно, но будто бы он требовал лояльности и помощи в продвижении наверх и карьере. Что-то и ему, видимо, перепадало, но где все это хранилось, мы не смогли выяснить.

— Думаю, что вы тоже не остались внакладе, — произнес Берия, намекая на огромное количество барахла, которое было найдено у Абакумова после его ареста.

— Гражданин маршал, почему же и мне не взять барахлишка немецкого? — грустно ответил вопросом на вопрос Абакумов. — Много ценностей оказалось в руках следователей МГБ. У них много чего в квартирах осело. Ну а я чем хуже? Почему маршалам можно, а мне, ключевому министру, нельзя? Академик Виноградов тоже много чего накопил, помогая генералам и маршалам в сохранении их здоровья. Я рассказал товарищу Сталину о масштабах коррупции и воровства среди партноменклатуры и чиновников, переживших блокаду Ленинграда. Он дал разрешение расследовать дело, но придать ему политическую окраску. Однако когда я сказал товарищу Сталину, что Кузнецов и Вознесенский могли быть задействованы в убийстве Жданова, он не поверил и резко отмел такие предположения. Хрущев работал на перевалке трофеев через Украину.

Берия вспомнил, как Сталин темнил с «делом ленинградцев и врачей», а также с трофейными похождениями Жукова. Сам Берия был занят бомбой, предприятием «Маяк» в ГДР и т. д. Нужно было добывать уран и его обогащать. У него не сложились отношения с Ульбрихтом. Тот ему мешал делать бомбу.

— Я дал клятву отомстить убийцам товарища Жданова. Я ему был обязан всем. Он меня выдвинул на СМЕРШ, способствовал назначению министром ГБ.

— Все проворовались, — задумчиво заметил Берия. — Почему Сталин их не убрал? Другие тоже проворуются.

Абакумов рассказал о расследовании трофейного дела в Ленинграде.

— Сталин сказал: «Найди мне нарушения, за которые можно было бы зацепиться и наказать». Все наказанные в рамках Лендела имели отношение к воровству продуктов в годы блокады и сразу после нее. В качестве предлога поначалу проверки ленинградцев я использовал донос сексота из Ленинграда о подтасовке выборов в партийный комитет. Обнаружились и недостатки в организации ярмарки. Сталин сказал, что педалировать не нужно, держать в секрете, а тех, кто допустил воровство в Ленинграде, расстрелять.

По словам Абакумова, в сентябре 1948 года после похорон Жданова у него зародилось сомнение в естественности смерти вождя. Он рассказал об этом Кузнецову, который по линии ЦК курировал силовиков. Тот сказал, что они, мол, посоветовались в Политбюро и решили не раздувать скандала, и посоветовал спустить дело на тормозах. Но Абакумов их поймал после Ленинградской ярмарки. Они там много чего накладывали в свой карман…

Берия все это время молчал, чуть кивая головой. Затем откуда-то появились материалы об участии многих арестованных в шпионских делах, об их шпионских связях. Стало ясно, что за спиной Хозяина постоянно шла какая-то игра.

На ярмарке планировались большие распилы. За ними по поручению украинской группы следил Абакумов. Абакумов решает спровоцировать Кузнецова. Абакумов пытается свалить своего не очень любимого куратора. Именно из-за обвинения в слежке и собирании компромата его потом убрали и обвинили на суде. Это объясняет возможность поворота его обвинения на 180 градусов после смерти Сталина. Это объясняет непонимание роли Абакумова у Мухина.