Книга Пляска смерти - Лорел Гамильтон

Я прижалась к нему теснее, и он прижал меня рукой, как подкрыло взял, так что я обняла его за талию. И почему-то даже это былонедостаточно близко, когда разговор шел о Матери Всей Тьмы.

– И что конкретно тебе снилось? – спросил Мика.

– Она пыталась ради меня прикинуться человеком, но Богсвидетель, это плохо у нее получалось.

– Я видел, как она склонилась над тобой, ma petite.Видел, как она стала уводить тебя от меня. И я не мог до тебя дотянуться,темнота держала меня, а она склонялась над тобой. – Он вздрогнул и сильнееприжал меня к себе. – Я не мог до тебя дотянуться, а ее голос издевалсянадо мной за мою беспечность. – Жан-Клод поцеловал меня в макушку. –Но еще она говорила, что если бы я поставил тебе четвертую метку, она бы тебяубила, потому что, раз она не может тобой управлять, тебя следовало быуничтожить.

Мика придвинулся к нам, приткнулся ко мне, зажав между намируку Жан-Клода, и свою руку положил ему на плечи. Сам он стоял на коленях возлеменя, потому что их головы сошлись над моей, и у него хватало на это роста.

– Но ты проснулся раньше Аниты, – заметилМика. – Почему?

– Я подумал, что если смогу прервать сон, это освободитma petite. Это не получилось, но я сумел разорвать хватку Марми Нуар на моихмыслях. И это само по себе удивительно.

– Удивительно – это очень слабо сказано, –согласилась я. – Как ты смог вырваться?

– А как ты?

– Я вызвала единственного из живущих во мне зверей неиз семейства кошачьих. Ей подчиняются только кошки. И я видела ее в тойкомнате, где лежит ее истинное тело. Оно дернулось, когда мой волк его укусил –я думаю, по-настоящему.

Они стиснули меня сильнее, будто что-то в моих словах ихнапугало. Понятно, что такое могло напугать, но…

– Ребята, я чего-то не секу? Вдруг вы оба испугалисьсильнее.

– Способность посылать духовного зверя через сон иранить кого-то другого среди нас редка, ma petite.

– Среди вампиров, ты хочешь сказать?

– Oui.

– Среди нас тоже, – начал Мика, – но…

И он резко замолчал.

– Но что? – спросила я.

Не получив ответа, я отодвинулась от них, чтобы заглянуть влицо Мики. Жан-Клод, когда хотел, мог скрыть что угодно, но у Мики этополучалось хуже. Если как следует всмотреться, что-то заметить можно было.

Он опустил глаза, как будто понял, что я делаю.

– Так, Мика, в чем дело?

– Химера умел вторгаться во сны.

– И кому-то наносить раны при этом?

– Нет… – Мика задумался. – Когда захватил мойтогдашний пард, еще не мог. Но за те годы, что мы были вместе, сила его выросла– может быть, научился? Спроси у захваченных им доминантов – тех, кто выжил.Спроси, умел ли он их ранить во сне.

– Для ликантропа это очень редкая способность – умениевторгаться в чужие сны, подобно вампиру.

– Химера сам был редкого сорта, – сказала я,вспоминая, как он был страшен. Он мертв, я его убила, но мало что я видала насвете такого страшного, как он.

Мика посмотрел на меня, и на лице его было такое страдание,будто собственные мысли казались ему чудовищными.

– Что такое? – спросила я.

– Месяц назад мы узнали, что ты – носитель львинойликантропии. Очевидно, ты заразилась во время битвы с Химерой.

Я кивнула:

– Да, он был в виде человеко-льва, когда нанес мнерану.

Мика облизал губы, будто они хоть как-то могли пересохнуть вгорячей, влажной атмосфере ванной.

– Что если ты взяла от него не только львинуюликантропию?

Я нахмурилась:

– Не совсем понимаю.

– Он хочет сказать вот что, ma petite: что если ты непросто ликантропию приобрела, а именно ту, которая была у химеры? Он не былоборотнем-львом, он был оборотнем-универсалом. С полдюжины разных типовликантропии, так?

Мика кивнул:

– Леопард, лев, волк, анаконда, медведь, а потом онзахватил предводителя кобр. Думаю, если бы он дожил до следующего полнолуния,был бы еще и коброй.

– Химера считал, что после его первой полной луны теживотные, что в нем были, это и все, что он имел.

– И ты уверена, что это была правда? – спросилМика.

– А ты уверен, что это не была правда? – ответилая.

Он покачал головой:

– Нет, но это бы объяснило, что происходит с тобой.

– В каком смысле – происходит со мной?

– Анита, сегодня ты почти перекинулась. Из-под ногтейкровь шла. Осталось чуть-чуть.

– Я не уверена, что я – оборотень-универсал.

– Нет, но если так, ты не потеряешь леопардов, когдаперекинешься.

Я покачала головой:

– Спасибо, конечно, но я, если буду перекидываться,выберу леопардов. Просто на всякий случай.

– Согласен, – сказал он, – но если ты –универсал, и так близко к превращению…

Он замолчал и опустил глаза.

– Ты думаешь то же, что и я, mon chat, и знаешь, что ейэто не понравится, – сказал Жан-Клод.

– И что? – спросила я.

Ответил Жан-Клод:

– Если ты универсал, и есть шанс, что ты до своейпервой перемены формы приобретешь новое животное, то у нас есть возможностьнабрать больше силы.

– О чем это вы говорите?

– Если ты будешь менять форму, то нет ли смысладобавить еще типов ликантропии? – спросил Мика.

– Смысла, – сказала я. – Нет, в этом нетсмысла.

– Почему, ma petite? Ты призываешь львов, и ониприходят на твой зов. Ты призываешь леопардов, и они тоже приходят. Тыпризываешь волков, и я начинаю задумываться, от меня ли ты получила силу ихзвать, или тут что-то другое.

– То есть вы говорите, чтобы я намеренно заразила себядругими видами ликантропии? – спросила я.

Они переглянулись.

– Если так ставить вопрос, то нет, – ответил Мика.

– Это только мысль, ma petite, всего лишь мысль.

– Ты всегда думаешь только о том, чем я могу усилитьтвою власть?

Он вздохнул:

– Мы должны быть сильны – и стабильны. Должны показатьдругим мастерам, что не представляем угрозу совету в Европе или кому бы то нибыло.

– Сильными мы еще можем, но вот стабильными… – япожала плечами. – Насчет этого не знаю.

– Мы не являемся угрозой совету, – сказалМика, – но они могут так не считать.