Книга Янтарь на снегу - Оксана Глинина

Прошло немало времени, прежде чем Петрас выдохся. Однако сдаваться молодой рыцарь не собирался. Пот ручьями тек по бледному лицу, искаженному маской ненависти и злости, мокрые волосы прилипли ко лбу. Буквально полчаса назад Петрас излучал благородство и дружелюбие, а теперь его губы и правда кривились в улыбке, напоминавшей оскал волколака.

Они что-то говорили друг другу, но слов не было слышно. Да мне давно стало не до чужих бесед личного характера, мое сердце от страха и волнения буквально выпрыгивало наружу.

А потом… Вардас наконец нанес удар.

Решающий удар, судя по скопившимся в голове сведениям, должен был быть нанесен в ближайшее время. Оставался лишь вопрос — кем? И вот все встало на свои места…

Петрас сразу же сбросил маску благочестия, как только противники сошлись в бою один на один. Этот сопляк даже не счел нужным скрывать свои интересы и намерения. Из чего сразу сделалось ясно — заговор был. И все должно было разрешиться в ближайшее время, а отправной точкой стал турнир.

Вернее, турнир послужил началом противостояния двух коалиций, а отправной точкой являлся отбор.

Майло только усмехнулся.

Недовольные всегда найдутся. А при желании можно помочь определиться с интересами. Подсказать, какая из сторон лучше и, главное, чем. Так и сейчас. Пятнадцать лет таились и вынашивали свои меркантильные планы, даже, в надежде приобрести могущественного союзника, стали сотрудничать с Анорионом. Только эльфы те еще хитрецы — бросая время от времени кость, любят наблюдать, как за нее грызутся оголтелые дворняжки.

Как ни прискорбно это осознавать, не эльфы стояли за заговором в Латгелии. Нет. Эльфы как раз наблюдали, чем закончится весь сыр-бор в стране, которой они когда-то проиграли, лишившись возможности расселиться на континенте. Почему бы и не подождать, когда людишки уничтожат друг друга сами?

Только знали ли эльфы, какую силу неосознанно пробудили?

Многие годы в Латгелии шла борьба за власть. Все Дома оставили свой камень на Красном троне, так почему бы не примерить столь желанное кресло под себя? А всему виной стал уговор, о котором нигде документально не упоминалось, но, по какой-то неведомой причине, все о нем неожиданно вспомнили. Вот здесь как раз не обошлось без тонких эльфийских пальцев, плетущих поистине паучьи сети интриг.

По легенде, когда великие предводители пяти крупных провинций заключили соглашение о слиянии, условились о том, что каждые сто лет один из представителей Дома будет избираться королем.

Почему бы и нет? Честно, да и не слишком накладно на первый взгляд. Но только на первый.

Сотня лет — слишком большой срок для человеческой памяти. Новое государство за это время прочно обосновалось на землях некогда топких, непроходимых Неймальских болот, наладило внешнюю политику и торговые пути сообщения.

Внешние границы то расползались, то съеживались. И как тут не забыть о всяких уговорах, когда правящий на тот момент Дом так успешно справлялся с нависающими угрозами и внутренними неурядицами? Время неумолимо стерло договор из памяти.

Да и был ли он?

В любом случае междоусобных распрей в первые сотни лет со дня слияния не наблюдалось, но последняя сотня лет стала временем интриганов и заговорщиков.

Как только всплыла легенда о странном условии, многие Дома как с цепи сорвались. И нет бы засуетились именно представители Высших, покой потеряли побочные ветви.

Конечно же Майло не сомневался, что слух о столетнем правлении пустили именно эльфы, но вот все остальное доделали сами люди — провернули алчные до власти князьки. Все началось еще с деда Крайстута — человека любвеобильного и слишком воинственного. Говорили, что в каждом Доме оставалось по бастарду от Тройдана, но и аппетиты недружелюбных соседей он умел сдерживать неслабо. Ему многое прощали за харизму и силу, которыми он пользовался, как при переговорах с противниками, так и при общении с прекрасным полом. Ни одна дама не могла устоять перед йодасовыми глазами Тройдана. Так вот и вышло, что после своей смерти король оставил только одного законного наследника мужского пола и целую армию незаконнорожденных потомков. Тут-то и всплыла история с договором о столетнем правлении. Многие стали возмущаться. Важна любая королевская кровь, пусть это и кровь бастарда.

По причине слабого здоровья Войшелка и его излишней набожности стали возмущаться семьи, где росли сыновья его отца. Но тут короля недооценили, в итоге Войшелк доказал, что он очень даже достоин того, чтобы быть монархом, пусть и не обладает теми силой и харизмой, что его отец, но у него есть не менее мощное оружие — ум. Он наделил каждого держателя провинции правами автономного правления на своей территории, женился на Ликере из Дома Соглите — мелкопоместного, но весьма воинственного рода, и родил с ней двенадцать детей, из которых только единственный оказался мальчиком — сыном Крайстутом. Увы. Это было весьма печально, казалось, боги, в которых неистово веровал Войшелк, посылали ему испытания одно за другим, чтобы убедиться в его истинной вере. Как бы там ни было, но Высокие Держатели все же пожалели своего самого рьяного последователя, поэтому наградили его внебрачным сыном Ольгердом от женщины, очень далекой от дворцового закулисья и поэтому начисто лишенной всяческих амбиций. Она с головой ушла в пестование королевского отпрыска. Еще один внебрачный сын стал залогом того, что если с наследником что-то случится, тот займет его место. Бастард этих чаяний не разделял, поэтому всячески оберегал жизнь Крайстута и спокойствие на границах королевства.

На этом, казалось, все должно было успокоиться. Особенно после того как у самого наследника от любимой жены родилось пятеро сыновей. Вот оно, счастье, как для государя, так и для всего государства. Но кто-то с этим не согласился. То ли судьба поквиталась с Крайстутом за излишества бурной молодости — в этом он был очень далек от своего отца — то ли сам факт присутствия короны на голове и трона под пятой точкой не давал кому-то покоя. А может, боги снова решили проверить неистовую веру людей. Неизвестно. Фактом остается то, что жену короля извели, пока он находился в очередном походе на дальних рубежах. Подсказали ревнивой королеве, что муж ей не так уж и верен, несмотря на все заверения в любви. В итоге ее величество отравилась, или ее отравили — теперь никто уже не скажет, а короля вынудили жениться на девице из еще одной принесшей королевству клятву верности мятежной провинции.

Но если бы все было так просто…

Вспоминая свою жизнь, Майло не раз задумывался, какого йодаса он оказался в эпицентре всех событий? Почему?

Когда-то по молодости он хотел добиться справедливости, поэтому вернулся в родное королевство, где к тому времени царила смута. Освободил сына Герды из-под ареста и вернул ему трон. Люди в стране были настолько измучены распрями и междоусобицами, что с радостью пошли за ним — сыном Витгерда Вардаса, лишь бы получить стабильность и спокойствие. Вместе с молодым королем и верными ему людьми за короткий срок удалось достичь процветания. Но проблема никуда не ушла. Кто-то по-прежнему верил в призрачное условие пятисотлетней давности и мечтал о власти.