Книга Неистовый рыцарь - Шеннон Дрейк

Заметив, что она собирается уйти, он попросил ее остаться, сказав, что ему важно услышать ее мнение.

Она подчинилась, поклявшись себе не вмешиваться. Жалобы были самые обычные, будто ничего не изменилось с приходом нормандского лорда. Единственным новшеством было присутствие отца Джонатана в качестве переводчика, который пришел, чтобы помочь изложить суть спора между людьми, говорившими на гэльском языке. Он старательно переводил, Брет внимательно слушал.

Аллора могла бы и сама перевести для Брета, но не стала этого делать, опасаясь нарушить хрупкий баланс, установившийся в их отношениях. Сейчас их отношения строились на более прочной основе, чем страсть, бросавшая их в объятия друг друга, несмотря на недоверие и гнев. Он честно предупредил, что испытывает к ней не любовь, а страсть, а она старалась проявлять осторожность во всех своих словах и поступках, однако вечерами, когда Брет приходил и садился погреть руки у огня, он начинал расспрашивать его о крепости, то о каком-нибудь ремесленнике, который у них работал, то о землях за пределами крепости. Она старательно объясняла ему особенности законов и внесенные в них изменения, и он понимал, что перемены эти произошли именно после нормандского нашествия и что саксонские женщины, в частности, утратили в результате почти все свои права.

Аллоре нравились эти вечера. Она любила отвечать на его вопросы, хотя он нередко нарочно поддразнивал ее, а когда она выходила из себя и начинала злиться, смеялся, подхватывал ее на руки и уносил в постель, где, забыв о возникших разногласиях, они предавались любви.

Он, конечно, предупреждал, что это не любовь, но она-то знала, что не в словах дело. Она была уверена, что в его жизни не было других женщин, и это ее радовало.

Брет полностью возложил на нее решение всех вопросов, касающихся домашнего хозяйства, однако хозяином в доме, несомненно, являлся он.

Она превосходно рукодельничала. Иногда, залюбовавшись той или иной вышивкой в доме, он с удивлением узнавал, что леди Аллора сделала ее собственноручно.

Однако Брет был уверен, что рукоделие не было ее призванием. Она привыкла властвовать. До его прихода она сама правила здесь, хотя иногда и оказывалась игрушкой в руках Роберта, и ей, наверное, было немного досадно, что он отобрал у нее власть, пусть даже и постарался сделать это как можно тактичнее.

Хотя под влиянием волевой натуры матери взгляды Брета на права женщин были весьма прогрессивными, он, тоже имея сильную волю, не вполне одобрял саксонские законы, предоставляющие слишком большие права представительницам слабого пола.

Он хорошо знал, что они могут быть опасны.

Сегодня Брет умышленно задержал Аллору в зале, где происходил поместный суд. Предстояло рассмотреть еще одно дело, о котором его заранее предупредил отец Джонатан. Оно касалось случая изнасилования.

Как и ожидал Брет, Аллора встрепенулась, напряглась и, отложив рукоделие, внимательно поглядела на представших перед Бретом людей.

Речь шла об одной из дочерей пастуха, которая стояла здесь же, низко опустив голову. Отец ее, высокий, худой человек с седеющей головой, не знал нормандского наречия французского языка, зато хорошо говорил по-саксонски.

— Милорд, Сара была невинной девочкой. Я требую справедливости, потому что у нее будет ребенок и теперь никто не захочет на ней жениться. У нас с женой и без того восемь ртов, мы не сможем прокормить еще и этого ребенка. Я прошу вас по крайней мере должным образом наказать насильника.

Брет наблюдал за реакцией Аллоры. Преступление было тяжелым. В прежние дни человека, совершившего акт изнасилования, полагалось кастрировать.

— А где обвиняемый? — спросил Брет. хотя уже знал, что это один из его людей — лишь недавно посвященный в рыцари, бритт по происхождению. Он выступил вперед красивый молодой человек, такой же юный, как и девушка. Брет услышал, как его жена тихо охнула.

Старый пастух продолжал:

— Мне говорили, что я делаю глупость, обвиняя одного из ваших людей, милорд. Но я слышал также, что вы справедливы, и поэтому я все-таки пришел к вам искать правды.

— Рауль, что ты скажешь? — спросил Брет у юноши.

— Милорд, я служу у вас давно: сначала был грумом и ухаживал за вашими лошадьми, потом вы стали брать меня с собой в походы, а после Нормандии я был посвящен в рыцари. Вы знали меня многие годы.

— И тебе, конечно, известно, что, я никогда не прощал насилия и мародерства. И хотя иногда мы отбирали у побежденных врагов драгоценности, я никогда не разрешал грабить или насиловать мирных жителей. Твое преступление я считаю тем более тяжким, что оно совершено на земле, где я хозяин. Ребенок твой?

— Да, милорд. Но клянусь Богом, это не было актом насилия.

— Милорд, девушка ничего не знала о плотских удовольствиях, — настаивал пастух.

Брет откинулся на высокую спинку стула и постукивал пальцами по подлокотникам. Он взглянул на Аллору.

— Это дело касается чувств человеческих, любовь моя, почему бы тебе самой не вынести приговор?

Он говорил это небрежным тоном, но боялся, что поступает неправильно. Ведь если она признает Рауля виновным, ему придется, подорвав ее авторитет, отменить решение!

Он старался убедить себя, что его чувство к Аллоре нельзя назвать любовью. Но когда она остановила на нем взгляд ярко-зеленых, широко распахнутых прекрасных глаз, у него замерло сердце. Он изо всех сил старался придать лицу бесстрастное выражение, наблюдая, как она поднялась с места и золотистые волосы рассыпались по спине под бледно-сиреневой вуалью, которую придерживал на голове золотой обруч филигранной работы. Она, грациозно двигаясь, подошла к девушке и, остановившись перед ней, спросила:

— Сара, это был акт насилия? — Девушка потупила глаза. — Он тебя принудил? Изнасиловал?

Девушка покачала головой, и слезы хлынули из ее глаз.

Но Аллора не стала утешать ее. Она подошла к Раулю и остановилась перед ним, прекрасная, как ангел, но, несомненно, ангел возмездия.

— Девушка молода и была невинной. Если даже ты не изнасиловал ее, то соблазнил.

— Миледи, прошу вас, — проговорил Рауль дрожащим от волнения голосом. По всей видимости, ему было хорошо известно, какое наказание полагается насильнику.

— Не меня проси, — сказала ему Аллора. — Правда, девушка всего лишь дочь пастуха, а ты недавно стал рыцарем, но проси ее выйти за тебя замуж, и если отец ее даст согласие, то все мы здесь скоро погуляем на свадьбе.

И Рауль, и Сара охнули от неожиданности. Брет, очень довольный таким поворотам дела, улыбался.

Пастух проворчал:

— Но юноша пришел сюда с норманнами, миледи…

— Юноша является воином, посвященным в рыцари, — напомнила ему Аллора.

— Тогда ладно. Каждому ребенку нужен отец, пусть даже чужестранец.

— Сэр, — сказал Рауль, — я пришел сюда навсегда, теперь моя родина здесь.