Книга Вечность - Мэгги Стивотер

Я стояла и думала, что скажу. Пыталась угадать, кто откроет дверь. Было без малого девять вечера. Может, ее вообще никто не откроет. Может…

Дверь открыл папа. Не успел он отреагировать на то, что это я, как из комнаты послышался мамин крик:

— Смотри, чтобы котенок не удрал!

Пока папа таращился сначала на Рейчел, потом на меня, из-за угла подкралась полосатая кошка размером с кролика и рванула во двор. Мне вдруг показалось, что меня предали. У них пропала единственная дочь, а они взамен завели котенка? Эту мысль я и высказала вслух первым делом.

— Вы завели кошку?

Мое появление настолько потрясло отца, что он ответил честно:

— Маме было одиноко.

— Ну конечно, кошки такие нетребовательные.

Ответ я дала не самый теплый, ну так и реплика, на которую я отвечала, тоже не была образцом теплоты. Я-то ожидала увидеть на его лице какой-то отпечаток страданий по поводу моего отсутствия, но он выглядел в точности так же, как и всегда. Мой отец занимался продажей дорогой недвижимости и выглядел как человек, который занимается продажей дорогой недвижимости. У него была аккуратная стрижка в стиле 80-х и улыбка, побуждающая раскошелиться. Не знаю, что я ожидала увидеть. Налитые кровью глаза, мешки под глазами, постаревшее на десять лет лицо, потерю или, наоборот, прибавку в весе — хоть какое-нибудь доказательство того, что мое исчезновение не прошло для него даром. Я ничего больше не хотела. Лишь убедиться, что им было больно. Мне нужно было удостовериться, что напрасно я пришла сегодня сюда с опущенным забралом. Но я не увидела ровным счетом ничего. Первым моим побуждением было развернуться и уйти. Они меня видели. Они в курсе, что я жива. Я свое дело сделала. Но тут из-за угла показалась мама.

— Кто там? — Она замерла. — Грейс?

Голос у нее сорвался, и я поняла, что все-таки войду в дом.

Не успела я решить для себя, готова ли обниматься, как очутилась в маминых объятиях, прижатая лицом к ее мохнатому свитеру.

— Грейс, ты живая! Слава богу! Грейс! — бормотала она бессвязно.

Она то ли плакала, то ли смеялась, но когда я отстранилась, то не обнаружила ни улыбки, ни слез. Нижняя губа у нее дрожала. Я обхватила себя руками, чтобы не тряслись.

Не думала, что это будет так трудно.

В итоге я очутилась за кухонным столом, а родители уселись напротив. С этим столом было связано множество воспоминаний, большей частью о том, как я сидела за ним в одиночестве, и тем не менее они все равно были приятными. Во всяком случае, ностальгическими. Только в кухне пахло чем-то странным, как будто в ней слишком часто появлялась еда, купленная навынос, ее ели, хранили, выбрасывали в ведро. Когда на кухне готовишь, пахнет совсем не так. Оттого что запах был непривычный, все вокруг казалось происходящим словно во сне, чужим и знакомым одновременно.

Я думала, что Рейчел сбежала в машину, но после нескольких первых минут молчания она появилась в коридоре с полосатой кошкой в руках. Молча опустив ее на диван, она подошла ко мне. Судя по виду, ей сейчас больше всего хотелось бы очутиться где-нибудь в другом месте. Однако же она отважно оставалась со мной, и я почувствовала прилив нежности. Всем бы таких друзей, как Рейчел.

— Это для нас настоящее потрясение, Грейс, — произнес отец. — Ты причинила нам столько горя.

Мама заплакала.

Мне немедленно расхотелось видеть доказательства их страданий. Я не могла смотреть, как плачет мама. Я столько времени провела, надеясь, что им меня не хватает, что они любили меня и без меня им было плохо, но теперь, когда увидела лицо матери, вина и сочувствие комом встали в горле. Хорошо бы, чтобы этот разговор остался позади и я уже ехала обратно домой. Это оказалось слишком тягостно.

— Я не хотела причиня…

— Мы считали тебя погибшей, — перебил меня отец. — А ты все это время была с ним. Наплевав на наши…

— Нет, — возразила я. — Я не все время была с ним.

— Мы очень рады, что ты жива, — сказала мама. Но папа не намерен был сдаваться.

— Ты могла хотя бы позвонить, Грейс, — сказал он. — Позвонить и сказать, что жива. Нам ничего больше было не нужно.

В это я безоговорочно верила. Ему не нужна была я. Ему нужны были доказательства моего существования.

— Когда я в прошлый раз пыталась с тобой поговорить, ты заявил, что запрещаешь мне видеться с Сэмом, пока мне не исполнится восемнадцать, и вообще, такого наговорил…

— Я звоню в полицию сообщить, что ты здесь, — произнес отец, приподнимаясь со своего сиденья.

— Папа! — рявкнула я. — Во-первых, они в курсе. Во-вторых, ты опять начинаешь. Ты не слышал даже половины из того, что я тебе тут говорила.

— Ничего я не начинаю. — Он взглянул на Рейч. — Зачем ты привела Рейчел?

Услышав свое имя, Рейчел еле заметно дернулась.

— Я третейский судья, — объяснила она.

Папа вскинул руки над головой, словно объявляя о капитуляции, как поступают люди, когда на самом деле сдаваться не намерены, потом положил их ладонями на стол, как будто у нас шел спиритический сеанс и стол вот-вот должен был сдвинуться с места.

— Не нужен нам никакой судья, — нахмурилась мама. — Ничего неприятного не будет.

— Нет, будет, — вмешался папа. — Наша дочь сбежала из дома. Это преступление, Эми. Настоящее преступление по миннесотским законам. Я не собираюсь притворяться, будто ничего не было. Не собираюсь делать вид, будто она никуда не сбегала со своим дружком.

Не знаю, что такого было в его заявлении, но только у меня вдруг как пелена с глаз спала. Папа воспроизводил классическую схему родительства на автопилоте, установки которого были совершенно реакционными и, вероятно, почерпнутыми из телешоу и воскресных кинокартин. Они сидели передо мной: мама с кошкой, которая успела перебраться с дивана к ней на колени, и папа, смотрящий на меня с таким видом, как будто не узнает. Да, они были взрослые, ну так и я тоже. Не зря же Рейчел сказала, что я как будто ее старшая сестра. Родители сами растили меня так, чтобы я стала взрослой как можно скорее, пусть теперь пеняют на себя. Я положила ладони на столешницу, невольно повторив отцовский жест. А потом произнесла вслух то, что давно хотела сказать:

— А я не собираюсь делать вид, как будто ты не забывал меня на жаре в своей машине, папа.

— Ох, только вот этого не надо, — скривился он.

От возмущения у меня заболел живот.

— Нет уж, надо. Это всего лишь симптом. Вы забыли ребенка в машине. А перед этим волки утащили меня с качелей, пока мама у себя наверху была занята рисованием. Ах да, еще мой парень регулярно ночевал здесь, в моей постели, но вы заметили это лишь через несколько недель. Вы меня саму-то хоть замечали? Вы же предоставили мне практически неограниченную свободу. Неужели вы думали, что я ею не воспользуюсь?