Книга Жила-была Хозяйка, или Дорогами иных миров - Екатерина Боброва

Клавдия Петровна прошлась вдоль дома, потом еще раз, разглядывая окна. Вот там, где не было занавесок, должно быть и была купленная дочерью квартира. Что же, район тихий, от метро недалеко, рядом парк, окна во двор, детская площадка под окнами, в соседнем дворе виднеется здание детского сада — деток близко водить будет.

Стояла, прикидывая, хорошо ли здесь будет жить дочери, и сама себя одернула — не за этим пришла. И тут из нужного подъезда вышла пожилая женщина с мопсом на поводке.

Мопс — груда складок и жира на кривых лапках — сопел, пыхтел, тянул поводок, словом идти на улицу не хотел.

Клавдия Петровна подождала, пока женщина доволочет до нее собаку, и обратилась к ней с вопросом:

— Простите, я присматриваю квартиру для дочери. Нравится этот район. Как думаете, стоит ли здесь покупать?

Ей с первого взгляда приглянулась эта женщина — полноватая блондинка с короткой стрижкой, без бросающейся в глаза косметики на лице, в добротной одежде, с морщинками вокруг глаз. Интуиция не обманула. Ирина Павловна оказалась милейшей собеседницей. За полчаса, пока они гуляли вокруг дома, а Плюша таскалась за ними на поводке, Клавдия Петровна успела узнать многое. И что район отличный, тихий, народ здесь приличный — сталинки в основном вокруг. Удельный парк опять же рядом, до Сосновки недалеко. В доме хорошая ТСЖ, хоть и со скрипом, но все делают. Квартиры на продажу были — буквально пару недель продавалась одна. Жил в ней тихий старичок-алкоголик, да помер. На родине, в Тверской, кажется, его схоронили. Наследники и выставили на продажу недвижимость. Быстро купили, особо и не стояла.

— Ремонт, наверное, теперь мешает? — сочувственно спросила Клавдия Петровна.

— Не без этого, — закивала Ирина Петровна, а потом наклонились, понизила голос, — а недавно, на днях, — я в глазок видела — байкер к ним заходил, весь в коже, со шлемом. Ругались, а потом так грохнули, так грохнули — весь дом сотрясся, я уже хотела МЧС вызывать.

— Кто они? — севшим голосом спросила Клавдия Петровна.

— Так девчонка и парень ее, что квартиру купили. У них еще собака такая здоровая, черная. Они пока в квартире ремонт делают — утром приходят, вечером уходят. Безвылазно сидят. И люди к ним все время разные ходят. Может, и мастера, а может…

Она многозначительно замолчала, а Клавдия Петровна, чувствуя, как щемит сердце, сунула руку в карман за корвалолом, но пальцы нащупали холод кастета, и боль странным образом отступила.

Звонок мобильного телефона прервал их разговор, и Клавдия Петровна, поблагодарив соседку дочери, поспешила ответить.

— Клава, привет! Как ты там? Только не вздумай сказать, что без меня решила в сыщицу играть!

Бодрый и чуть ворчливый голос Травкиной звучал так жизнерадостно, словно она и не в больнице у сына была. Клавдия Петровна поморщился от резкого диссонанса с ее собственным настроением, но на душе стало легче, и уже казалось, что ничего страшного не произошло. Подумаешь, дочь не работает. Она же знала, что найти работу невозможно за один день. Подумаешь, с парнем квартиру ремонтируют и, скорее всего, не одна она там жить собирается — взрослая, давно пора о семье думать. Подумаешь, коллегой представила. У нее самой глаза есть, почувствовала, что не чужой он дочери. Ладно, познакомит когда-нибудь…

— Как Андрей? — ушла от ответа.

— Здоров и рвется в бой, но врачи еще не отпускают, хотят понаблюдать. Пришли результаты анализов — доктора руками разводят. Привезли с диагнозом — инфаркт, потом поставили подозрение на инфаркт, а сегодня после обследования и подозрение сняли. Что это было — никто не знает. Я еще пару дней тут побуду, и домой. Кстати, Андрей просил передать, что был у вдовы прежнего хозяина квартиры. Можешь не беспокоиться, там все чисто. Она не сможет заявить никаких прав.

— Это хорошо, но… — вздохнула Клавдия Петровна и поведала подруге разговор с соседкой.

— Отличные новости! — ошарашила ее Травка. — Смотри, как все логично складывается. Квартиру купила, может, и нет там сейчас никакого криминала. Мало ли в жизни совпадений бывает. Был криминал, да весь вышел. С парнем познакомилась, ремонт он ей помогает делать, а что про работу тебе наплела, да парня не представила, так не хочет волновать лишний раз. Ты же после Вадика сама не своя ходила, вот она и бережет.

— Не знаю, — неуверено произнесла Клавдия Петровна, признавая, что в словах подруги есть резон.

— Слушай, не мучайся. Андрей, как поправится, обещал в Тверскую съездить, воздухом подышать, да с местными пообщаться. Мне он ничего не рассказывал о расследовании, но я вот сейчас думаю, зря мы с тобой всполошились. И Павел этот… С виду приличный мужик, а что акцент, так молдаванин поди или еще какой нелегал. Мало ли их теперь на заработки приезжает. У меня вон знакомая пару лет назад зятем чехом обзавелась. Гол был как сокол. Ни квартиры, ни заработка. Муж ее к себе паренька пристроил, но главное — тот с головой оказался и с руками. Сейчас к себе на родину повез жену с дочкой. Хочет там подзаработать, а потом сюда вернуться и квартиру купить.

— А как же трупы и Жернов? — растерянно спросила Клавдия Петровна, сдаваясь под натиском Анны.

— С трупами мой Андрей разберется, не переживай. И с дарственной этой… Впрочем, мало ли надо алкоголику, чтобы дарственную по пьяни подмахнуть.

— Нет, — решительно возразила Клавдия Петровна, — не трогай сына. Ему сейчас отдыхать да восстанавливаться надо, а не частные расследования проводить. Я лучше сама с Аней поговорю, а то действительно, словно морок какой-то. Навыдумывали мы с тобой — целый детектив.

Анна Травкина хохотнула в ответ:

— Точно, сыскные бабушки. Все, я побежала. Звони, как что-нибудь еще узнаешь.

Клавдия Петровна шла по Удельному проспекту, бесцельно разглядывая магазины, дома. Мысли ее были далеко. Права была Травка. Жизнь гораздо проще, чем наши фантазии. Вальди, скорее всего, собака молодого человека дочери. То ли подарил, то ли попросил подержать у себя. А про работу… Все мы хотим казаться лучше, чем есть. Особенно перед близкими, оправдывая себя тем, что не хотим их волновать. Вот и дочь не исключение.

И все же тревога не проходила. Она была иррациональной, но назойливой, как песня Киркорова. Ворочалась в груди тяжелым комом, царапалась на границе сознания и плевать хотела на любые доводы логики.

Глава двадцать пятая

Павел сел за руль, посмотрел на профиль Ани — девушка сидела, прикрыв глаза и расслабленно откинув голову. Даже в полумраке салона было видно, как она устала. Сердце кольнула жалость. Многое свалилось на эту хрупкую девушку чужого мира, а еще больше ожидалось впереди.

Аня… Светлые длинные волосы. Серо-голубые глаза. Тонкие черты лица. Хрупкая на первый взгляд фигура и скрытая сила, читающаяся в развороте плеч, посадке головы, чуть прищуренном взгляде. Мягкая и одновременно жесткая. Пытающаяся найти свой мир среди иных миров и балансирующая на остром лезвии доверия-недоверия.