Книга Ласка сумрака - Лорел Гамильтон

– Как приятно видеть тебя, дочь.

– Приветствую принцессу Бесабу, НевестуУмиротворения. – Я намеренно не упомянула наши родственные узы.Единственной матерью мне всегда была Ба, моя бабушка, ее мать. Ей я всегда быларада, а женщина, сидящая напротив в задрапированном шелком кресле, мне чужая ивсегда чужой останется.

Она поразилась и не смогла совладать с выражением лица, носо словами она справилась лучше:

– Приветствия от Благого Двора принцессе МередитНик-Эссус.

Я невольно улыбнулась. Она, в свою очередь, оскорбила меня.Ник-Эссус – означает "дочь Эссуса". Большинство сидхе теряют имя поотцу в период полового созревания или хотя бы годам к двадцати, когдапроявляются их магические способности. Поскольку мои силы не выявились вовремя,я оставалась Ник-Эссус на четвертом десятке. Но оба двора были извещены, чтомои силы наконец проявились. Все знали, что у меня новый титул. Она опустилаего нарочно.

Ладно. Если честно, я начала первой.

– Я всегда буду дочерью моего отца, но я уже неНик-Эссус. – Я изобразила задумчивость. – Разве мой дядя-король неизвестил тебя, что моя рука власти уже проявилась?

– Конечно, известил!

Она и оправдывалась, и в то же время не могла скрыть досаду.

– Ох, прошу прощения. Поскольку ты не назвала мой новыйтитул, я подумала, что тебя не поставили в известность.

На миг на этом прелестном, ухоженном лице мелькнула злость,но тут же сменилась улыбкой – такой же искренней, как ее любовь ко мне.

– Я знаю, что теперь ты Принцесса Плоти. Поздравляю.

– Благодарю тебя, матушка.

Она поерзала в узком кресле, словно я опять ее удивила.

– Ох, дочь моя, мы должны разговаривать почаще.

– Безусловно, – согласилась я, сохраняя любезное инепроницаемое выражение.

– Я слышала, что тебя пригласили на нынешний бал вчесть Йоля.

– Да.

– Я буду рада встретиться с тобой и возобновить нашублизость.

– Неужели тебе неизвестно, что мне пришлось отклонитьприглашение? Я удивлена.

– Я слышала и не смогла этому поверить. – Ее рукиизящно покоились на подлокотниках кресла, но корпус чуть наклонился вперед,нарушив совершенство позы. – Другие бы много отдали за честь бытьприглашенными.

– Да, но ты же знаешь, что я теперь – наследницаНеблагого трона, матушка?

Она села прямее и качнула головой. Я подумала: а скольковесят эти золотые листики в ее прическе?

– Ты – сонаследница, не истинная наследница. Наследниктрона, как и прежде, – твой кузен.

Я вздохнула и отбросила любезность, перейдя на нейтральныйтон.

– Ты снова меня удивляешь, матушка. Обычно ты лучшеинформирована.

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – сказала она.

– Королева Андаис уравняла в правах меня и принца Кела.Нужно лишь дождаться, у кого из нас первого появится ребенок. Если я пошла втебя, матушка, то наверняка – у меня.

– Король настаивает на твоем появлении на балу.

– Слушаешь ли ты меня, матушка? Я – наследницаНеблагого трона. Если я отправлюсь домой на празднование Йоля, то, конечно же,к Неблагому Двору.

Она всплеснула руками, но быстро вспомнила о позе иаккуратно пристроила их на подлокотниках кресла.

– Ты можешь снова обрести милость короля, если приедешьна бал, Мередит. Ты будешь принята при дворе.

– Я уже принята при дворе. И, к слову, как я смогу сноваобрести милость короля, если я никогда ею не пользовалась, насколько я помню?

Она опять отмахнулась от моих слов и на этот раз даже забылавернуть руки на подлокотники. Она нервничала больше, чем казалось, раз забыласьнастолько, чтобы начать жестикулировать. Она этого терпеть не могла, считая,что это вульгарно.

– Ты сможешь вернуться к Благому Двору, Мередит.Подумай только, наконец-то стать настоящей принцессой Благого Двора!

– Я – наследница трона, матушка. Зачем мне возвращатьсяко двору, где я всего лишь пятая от трона, если другим двором я могу править?

Она отмела возражение:

– Нельзя сравнивать возможность принадлежать к БлагомуДвору с каким бы то ни было положением при Неблагом, Мередит.

Я посмотрела на нее, такую холеную красавицу, такуюневыносимую гордячку.

– Ты хочешь сказать, что лучше быть последней приБлагом Дворе, чем править Неблагим?

– А ты намекаешь, что лучше править в аду, чем попастьна небеса? – спросила она, почти смеясь.

– Я провела достаточно времени при обоих дворах,матушка. Между ними не такая большая разница.

– Как ты можешь так говорить, Мередит? Я была притемном дворе и знаю, как он ужасен!

– А я была при сияющем дворе и знаю, что моя кровьодинаково красная, что на бело-золотом мраморе, что на черном.

Она нахмурилась и, кажется, смутилась.

– Не понимаю, о чем ты.

– Если бы бабушка не заступилась за меня, тыдействительно позволила бы Таранису забить меня до смерти? Забить до смертисвою дочь у себя на глазах?

– Как жестоко с твоей стороны говорить такое, Мередит!

– Ответь мне, матушка.

– Ты задала королю очень невежливый вопрос, это был немудрый поступок.

Я получила ответ – ответ, который всегда знала. Я оставилатему.

– Почему для тебя так важно, чтобы я посетила бал?

– Этого желает король, – сказала она. Как и я, онас радостью ушла от прежних, слишком болезненных вопросов.

– Я не оскорблю королеву Андаис и весь мой народпренебрежением к их празднику. Если я вернусь домой, то на бал Неблагого Двора.Тебе самой, я думаю, ясно, что только так и должно быть.

– Мне ясно только, что ты ничуть не изменилась. Тыпо-прежнему упряма и непослушна.

– Ты также не изменилась, матушка. Что посулил тебекороль, если ты уговоришь меня появиться на балу?

– Не знаю, о чем ты говоришь.

– Знаешь, матушка. Тебе недостаточно называтьсяпринцессой, ты хочешь того, что полагается к этому титулу, власти. Так чтопообещал тебе король?

– Это останется между ним и мной, если ты не приедешь.Приезжай на бал, и я тебе скажу.

Я покачала головой.

– Жалкая наживка, матушка.

– Это еще что за разговоры? – Она разозлилась нена шутку и не пыталась это скрыть, что, с учетом ее социального статуса, быловерхом оскорбления. Я не стоила того, чтобы скрывать от меня свой гнев.Наверное, я была одной из очень немногих сидхе, кого она рискнула бы такоскорбить. Вокруг собственной сестры она ходила на цыпочках.