Книга Небо цвета надежды - Амита Траси

Я перевела дыхание. Тара села и серьезно слушала меня.

– Я хочу запомнить его как моего отца, и неважно, был ли он им на самом деле. Мне хочется помнить все хорошее, что со мной случилось, и обойтись безо всяких анализов и тестов.

Тара обняла меня, и я крепко прижала ее к себе.

– Ты можешь свозить меня кое-куда?.. Есть одно место, где я всегда мечтала побывать.

Ее губы задрожали.

– Куда? В Ганипур? На родину папы?

На миг я вновь перенеслась в Ганипур, мою родную деревню, в дом с протекающей крышей, где мои надежды срослись с рассказами об отце. Я улыбнулась.

– Что? Почему ты улыбаешься? – спросила Тара, пристально вглядываясь в мое лицо.

– Нет, ничего. Просто вспомнила о деревне.

– Значит, ты хочешь съездить в другое место? Куда же?

– Амма говорила, что, когда мой отец к нам вернется, она отправится в Варанаси – искупаться в Ганге и смыть все грехи. Может, я и свои грехи там смою.

– Мукта, за тобою нет грехов. Что бы ни произошло – ты в этом не виновата.

– Пожалуйста, – прошептала я, – мне так хочется съездить туда! Ведь папа-то ко мне вернулся, верно?

Тара сглотнула слезы и закивала.

Раза помог нам подготовиться к поездке и привез билеты прямо на вокзал. О Разе я слышала только от Тары – она с таким восхищением отзывалась о нем, хотя в детстве он здорово напугал нас. Впрочем, теперь я отлично понимала причину ее восхищения.

– Ждите здесь, – скомандовала Тара. Поставив рядом со мной чемодан, она развернулась и направилась к Разе.

– Куда она? – встревоженно спросила Аша.

– Она сейчас вернется, – заверила я дочку.

Подойдя к Таре, Раза заулыбался и прошептал ей что-то, и Тара с улыбкой сказала что-то в ответ. Их глаза говорили сами за себя, а его рука коснулась ее пальцев. Именно о такой близости я всегда мечтала для нее. Намного сильнее я удивилась, когда, заметив Разу, Аша просияла и побежала к нему. Подбросив ее в воздух, Раза совсем по-отцовски спросил, понравился ли Аше подарок, который он принес ей в прошлый раз.

– Они прямо сроднились, – сказала, вернувшись ко мне, Тара.

Я по-прежнему смотрела на Разу с Ашей – как раз такую картинку видела я в мечтах об отце. Раза улыбнулся мне, но ничего не сказал и вновь посмотрел на Тару.

– Ну что ж, веди себя хорошо, – наставляла Тара Ашу, – а мы скоро вернемся.

Мы сели в поезд, и я выглянула в окно, высматривая Ашу. Поезд набирал скорость, она махала мне, и я засомневалась, не зря ли мы оставили ее. Было решено, что она несколько дней поживет у Навина – так они с Роханом вдоволь наиграются, а Раза будет часто навещать ее. Аша боялась опять остаться одна, но в конце концов согласилась пожить у друзей.

– Не переживай, все с ней будет хорошо. И Раза всегда рядом, – успокоила меня Тара. Она словно прочла мои мысли. Ее глаза вспыхнули при одном упоминании его имени, и я улыбнулась.

– А ведь он тебе нравится, – поддразнила я ее.

Тара искоса взглянула на меня, и ее щеки и нос порозовели. Она пожала плечами и отмахнулась.

– Что же ты мне раньше не сказала? – не отставала я.

Она вздохнула, но, судя по всему, обрадовалась.

– Он предложил мне выйти за него замуж. Но ответа я еще не дала.

– Почему? Тебе что-то мешает? Лучше сразу расскажи ему о своих чувствах, иначе он решит, что ты собираешься обратно в Америку, – подначивала я.

Тара насупилась.

– Ты тоже этого боишься?

Немного помолчав, я спросила:

– Так ты не оставишь нас с Ашей и не вернешься в Америку?

– Нет. Я хочу работать вместе с Динешем и Саирой. Хочу помогать девушкам в приюте. Но больше всего хочу остаться с тобой и с Ашей. Я всегда буду помогать тебе, обещаю. Куда бы ни привела нас твоя болезнь, я буду рядом. Не волнуйся!

Чувства переполняли меня, и ответить я была не в силах. Тара обняла меня. Мы помолчали, глядя, как густой туман за окном поднимается вверх, следом за теплым ветром.

– А ты… – нарушила я тишину.

– Я – что?

– Ты выйдешь за него замуж?

Она рассмеялась.

– Когда-нибудь – непременно, – мягко проговорила она. Поезд медленно проезжал мимо гхатов[68].

На вокзале Варанаси толпился народ – в этом крохотном местечке паломники и истово верующие надеялись обрести спасение, окунувшись в воды Ганга. По лабиринту улочек колесили велорикши, то и дело сигналя пешеходам. На шумной улице возле магазинчиков, где продавались цветы и предметы для пуджи, толпились паломники. Коровы и козы топтались в кучах мусора под звон храмовых колокольчиков. Вскоре улочки стали совсем узкими, мы отпустили рикшу и пошли пешком, стараясь не угодить в сточную канаву или кучу коровьего навоза и не наступить на спящую собаку.

– Фу! – Тара прижала к носу платок. – Нелегка дорога к Богу. – Она засмеялась, но мне было невесело.

– Это скорбь, – сказала я.

– Как это?

– Люди привозят в это священное место свою боль и смывают ее, но потом она испаряется вместе с водой и поднимается в воздух. Мне кажется, так пахнет скорбь. Ее запах такой тяжелый, что не выветривается.

Тара приобняла меня за плечи:

– А ты совершенно не изменилась, да?

– Я всегда старалась увидеть красоту в мелочах, в людях и природе, ведь больше я ничего не умею. И эта способность помогла мне выжить. Разве это плохо?

– Нет, – она покачала головой, – конечно, нет.

Мы немного отдохнули в гостинице и к вечеру отправились к гхатам. Повсюду на берегу этой священной реки были люди – купались, брились и стирали одежду. Мы добрались до гхата на лодке, причалили, поднялись по ступенькам и уселись, любуясь куполами близлежащих храмов. На поверхности воды покачивались украшенные бархатцами масляные светильники.

– Я должна признаться тебе… тогда… много лет назад… я совершила кое-что ужасное, – заговорила Тара. Я ждала продолжения. – Мне казалось, что у нас столько времени. Что я еще успею тебе обо всем рассказать, но… – Она осеклась.

– Если тебе сложно, не рассказывай, – предложила я.

– Нет, я должна… – Она сглотнула и посмотрела вдаль, на горизонт. – Это… это я во всем виновата. Мне хотелось, чтобы ты исчезла. После смерти ааи в голове у меня помутилось, мысли путались. Да я вообще не соображала. Я пошла к Салиму… и попросила его тебя забрать. Сможешь ли ты когда-нибудь меня простить? – Пытаясь скрыть слезы, она отвернулась.