Книга Абсолютная власть - Дэвид Бальдаччи

– Но я расскажу вам кое о каких любопытных совпадениях, – продолжал Фрэнк. – Отпечаток пальца вашего отца обнаружен в фургоне фирмы, занимающейся чисткой ковров, который, как нам известно, приезжал к Салливанам незадолго до убийства. Достоверно установлено, что Лютер Уитни побывал в доме, в той самой комнате, где было совершено преступление, незадолго до этого. Это подтверждают два свидетеля. Также достоверно известно, что ваш отец устроился на эту работу, назвавшись вымышленным именем и по чужому номеру карточки системы социального страхования. И еще нельзя сбрасывать со счетов то, что он исчез.

– У отца были судимости, – глядя следователю в глаза, сказала Кейт. – Скорее всего, он не сказал о себе правду, поскольку опасался, что его не возьмут на работу. Вы говорите, он исчез. А вам не приходило в голову, что он мог просто куда-нибудь уехать? Даже бывшие преступники устраивают себе отпуск.

Профессиональный судебный работник, она поймала себя на том, что защищает своего отца – немыслимое дело! В голове стрельнула резкая боль. Кейт рассеянно потерла виски.

– Еще одно любопытное открытие – ваш отец был близким другом Ванды Брум, горничной Кристины Салливан, с которой та была в доверительных отношениях. Я проверил: после условно-досрочного освобождения из тюрьмы Филадельфии ими занимался один и тот же сотрудник полиции. Судя по отзывам, все эти годы они поддерживали между собой связь. Готов поспорить, Ванда знала про сейф в спальне.

– И что с того?

– А то, что я поговорил с Вандой Брум. У меня не осталось сомнений, что ей известно об этом деле гораздо больше того, что она сообщила нам.

– Так почему вы не допросите ее, вместо того чтобы тратить время на меня? Быть может, она сама совершила это преступление.

– В момент убийства Ванда Брум находилась за границей, что подтверждает добрая сотня свидетелей. – Фрэнк остановился, чтобы откашляться. – И я больше не могу ее допросить, потому что она покончила с собой. Оставив записку, в которой сожалеет о содеянном.

Встав, Кейт устремила невидящий взгляд в окно. Ей показалось, что ее стягивают холодные путы.

Фрэнк подождал несколько минут, молча следя за ней, гадая, что она должна чувствовать, выслушивая обвинения в адрес человека, который дал ей жизнь, после чего бросил ее. Осталась ли у нее любовь к нему? Следователь надеялся, что не осталась. По крайней мере, с профессиональной точки зрения. Как отец троих детей Фрэнк сомневался, что это чувство можно убить, какими бы страшными ни были обстоятельства.

– Мисс Уитни, с вами всё в порядке?

Кейт медленно отвернулась от окна.

– Мы можем продолжить где-нибудь в другом месте? Я проголодалась, а дома ничего съестного нет.

В конце концов они оказались в том самом заведении, где Джек встречался с Лютером. Фрэнк жадно набросился на еду, однако Кейт ни к чему не притронулась.

Следователь вопросительно посмотрел на ее тарелку.

– Вы сами выбрали это заведение, и я решил, что вам нравится, как здесь кормят… Знаете, не сочтите это за обиду, но вам не мешало бы немного поправиться.

Кейт наконец посмотрела на него, грустно усмехнувшись.

– Значит, вы по совместительству консультант по здоровому образу жизни?

– У меня три дочери. Старшей шестнадцать, очень решительная девушка, и она убеждена в том, что толстая. Я хочу сказать, весит она сто десять[24], а ростом почти с меня. Если б не румяные щеки, я бы решил, что у нее анорексия. А моя жена… Господи, она вечно сидит то на одной диете, то на другой. Поймите меня правильно, выглядит она замечательно, но, наверное, есть какой-то идеал, к которому стремятся все женщины.

– Все женщины, кроме меня.

– Ешьте на здоровье. Вот что я каждый день твержу своим дочерям. Ешьте.

Взяв вилку, Кейт кое-как справилась с половиной порции. Когда она принялась за чай, а Фрэнк заказал большую кружку кофе, разговор снова вернулся к Лютеру Уитни.

– Если вы считаете, что у вас есть достаточно всего на моего отца, чтобы взять его, почему вы его не берете?

Покачав головой, Фрэнк отставил кофе.

– Вы были у него дома. Он там уже давно не появлялся. Вероятно, смылся сразу после того, как это случилось.

– Если это его рук дело. У вас одни лишь косвенные улики. Пока что все не выходит за рамки подозрений, лейтенант.

– Кейт, я могу говорить с вами начистоту?.. Кстати, я могу называть вас Кейт?

Она кивнула.

Облокотившись на стол, Сет уставился ей в лицо.

– Отбросим в сторону всю чушь. Почему вы никак не хотите поверить в то, что ваш старик прикончил эту женщину? В прошлом он уже был трижды судим за уголовные преступления. Определенно, всю свою жизнь он жил на грани. Его допрашивали в связи с десятком других ограблений, но ничего не смогли доказать. Этот человек избрал преступление своим ремеслом. Вам такая порода должна быть хорошо известна. Человеческая жизнь для них ни хрена не стоит.

Кейт не спеша допила чай, прежде чем ответить. Избрать преступление своим ремеслом? Определенно, это про ее отца. Кейт не сомневалась в том, что все эти годы он продолжал обчищать чужие квартиры. По-видимому, у него это в крови, черт возьми. Что-то вроде наркомана. Неизлечимо.

– Отец никого не убивал, – тихо промолвила Кейт. – Да, он воровал, но никому не сделал больно. Это не в его духе.

Как там сказал Джек? Ее отец был испуган. Объят ужасом до такой степени, что его стошнило. В прошлом полиция никогда не внушала ему страх. Но что, если он действительно убил эту женщину? Быть может, чистый рефлекс, пистолет выстрелил, и пуля оборвала жизнь Кристины Салливан… Все это заняло считаные секунды. Времени на размышления не было. Только действовать, чтобы не отправиться в тюрьму навсегда. Такое вполне возможно. Если отец действительно убил эту женщину, он должен быть испуган, он должен быть объят ужасом, его должно тошнить.

Сквозь боль нахлынули воспоминания об отце, и везде самым ярким впечатлением была его доброта. Большие отцовские руки крепко держат ее ручонки. С большинством людей он был молчалив вплоть до грубости. Но со своей дочерью говорил. Говорил именно с ней, не где-то высоко над ней, не под ней, как это ухитряются многие взрослые. Он говорил с ней как раз о тех вещах, которые были интересны маленькой девочке. О цветах, птичках и о том, почему небо так внезапно изменило цвет. А потом о платьях и лентах в косичках, и о шатающихся зубах, которые не давали ей покоя. Это были краткие, но искренние мгновения общения отца с дочерью, безжалостно смятые внезапным осуждением, тюрьмой. Однако по мере того, как Кейт взрослела, эти разговоры постепенно превращались в односложные ответы, поскольку в ее жизни, в ее представлении о Лютере Уитни род занятий этого человека становился на первое место, заслоняя забавные рожицы и большие, но нежные руки.