Книга Оглашенные. Четвертое измерение - Андрей Битов

– Несчастная мы национальность…

– Это вы несчастная национальность? – тут же вспылил Гививович. – Это мы самая несчастная национальность из-за вас!..

– Кто станет спорить, что самый несчастный народ – армяне?

Мнение прозвучало столь неоспоримо, что все смолкли. У кого еще территория была так мала, что из одной истории состояла?

– А кто Грецию пожалеет? – сказал наш собственный грек, электромонтер обезьянника. – Грецию, которая создала всю культуру, всю Европу, весь нынешний мир?

– Так уж и весь? – удивились мы.

Грек доказал, и иронический взгляд армянина был ему нипочем.

– А что, разве древние греки те же самые, что нынешние?

– Они были белокурыми и голубоглазыми…

– Армяне были тоже белокурыми и голубоглазыми!

– Тогда это точно не русские, – сказал Павел Петрович.

– Как это не русские?..

– Значит, это не русские во всем виноваты. Русские тоже были белокурые и голубоглазые.

– В Израиле и сейчас больше белокурых и голубоглазых, чем на родине белокурых бестий…

– Вот и я говорю, что самый несчастный народ – это русские.

– Это мы несчастный народ?!

– Несчастнее всех немцы, – скорбным шепотом сказал барабанщик.

Он знал природу шума, и все стихло.

– Почему мы не спорим, кто из нас счастливее? – сказал, однако, кто-то из нас.

Неужели язык и впрямь начинался с согласных? Как же тогда первая гласная родилась? А-а-а-а! Это боль. Бо-о-о-о-ль.

– А ты знаешь, – сказал Миллион Помидоров, – что стало с тем конем? Ты помнишь того коня?

– Который яблоки ел?

– Ну да. Его пристрелили.

– Такого коня! – Он опять воспринял все на свой счет. – Из зависти, что ли? Или перед скачками?.. Прямо на скачках?! Тот мафиози?? – У него разыгралось воображение.

– Да нет, – смеялся Миллион Помидоров. – Мафиози тоже пристрелили. Зачем ему конь? Он как раз новую «шестерку» взял. В ней его и похоронили. Как в гробу.

– Врешь! – но он уже верил.

– А коня просто пристрелили. Сломал ногу – и пристрелили.

– Кстати, – встрял Павел Петрович, – лось – конь или корова?

– При чем тут лось! – возмутился доктор Д.

– У нас в Москве, прямо у моего дома, лось точно ногу сломал.

– Как??

– В люк копытом угодил.

– Тоже пристрелили? – заинтересовался Миллион Помидоров.

– Небось и съели? – разозлился он. – Тебе только русскую березку жалко?

– А доктор – ворону ел!.. – Павел Петрович тут же урегулировал национальный конфликт за счет доктора Д.

Поговорили о конине, свинине, про великую страну, где корову не едят, – само собой, о религиях, религиозные разногласия опять перерастали в национальные, и Павел Петрович вывел разговор на прямую – о людоедстве… Это была тема! Никогда не думал, что люди настолько много об этом думали…

Выяснилось, в чем отличие цивилизованного человека, к которым, замечу в скобках, относились все собравшиеся, как армянин, так и грузин, как грузин, так и абхаз, как абхаз, так и русский, как и единственный среди нас грек, потому что каждого из нас, замечу во вторых скобках, было двое, а иногда и трое… в чем отличие цивилизованного человека от дикаря, которых, замечу еще в общих скобках, был почему-то один, и то воображаемый, но всеми почему-то одинаково: черный, в юбочке и с кольцом в носу, единственно мешавшим, по всей видимости, ему есть человека… так вот, выяснилось, что дикарь убивает врага и ест, но не убивает и не ест себе подобного, а цивилизованный человек убивает врага, но не ест, а себе подобного пожирает охотно, причем живьем, многообразнейшими способами, называемыми семьей, обществом и прочими так называемыми человеческими отношениями… Причем, к моему великому неудовольствию, в этой дискуссии инициативу взял на себя именно он. Как я его прозевал?..

– Вот ты бы съел армянина? – спрашивал он…

– Я? армянина? никогда! – возмущался Валерий Гививович.

– А ты съел бы Валерия Гививовича? – спрашивал он Миллиона Помидоров.

И т. д. И опять Павел Петрович не дал перейти гастрономическим разногласиям в национальные, грызне в резню, удержав на всем скаку норовистый спор над пропастью еврейского вопроса.

– А я бы, – категорически заявил он, – никогда не разделял бы мясо по национальному признаку, а ел бы всех без разбору… Это было бы полезно во всех, и прежде всего в экологическом, отношениях. Я бы ел человека, если бы он был вкусный. Но он, я уверен, отвратителен на вкус, ибо более гнилого существа не существует в природе. Да, я берусь утверждать, что он и от природы самое несовершенное существо. Совершенство идет по нисходящей по мере эволюции: муха совершеннее слона, и инфузория совершеннее мухи. И все, что бегает, оторвавшись от среды, несовершеннее того, что укоренено, не совершеннее растения. Только растение пребывает в земле и в небе, во тьме и в свете, в смерти и в жизни… И все – совершеннее человека! Несовершенство человека и есть его приговор. Не полуцилось! не полуцилось. Творение было заброшено на этом этапе. Эволюция прекращена. Нам осталось лишь вырождение, мутация…

– Павел Петрович, – вдруг с вежливой вкрадчивостью встрял он. – Снимите волосок с губы…

Павел Петрович машинально пощипал губу в поисках…

– Чтобы он не мешал вам пиздеть, – отчетливо произнес он.

– Что-что? – недослышал я.

– Выключи кипятильник…

В наступившей тишине было слышно, как всхлипывал доктор Д.

– Не хочу про эволюцию! не хочу про мутацию!.. Про диплодоков хочу! Они были веселые, добрые, радовались жизни… любили танцевать…

– Ну да. Белокурые, голубоглазые…

На том берегу что-то сверкнуло, потом еще раз. В наступающих сумерках было не разобрать. Неужто высекают искру?

– Что ты сейчас сказал?? – Я не узнал своего голоса.

– Я просто сказал, не забыл ли ты выключить кипятильник…

– А разве ты его не выключил?

– Я не выключал.

Это вспыхивали глаза! Глаза вожака на том берегу… Но как ярко!

– Не может быть, чтобы ты меня не съел… – доносилось из кустов.

– И даже на необитаемом острове не съел бы! – Гордость звучала в голосе.

– Брезгуешь?!

Трещали кусты, сверкал глаз вожака, на подоконнике раскалялась выкипевшая джезва… Я, он, Павел Петрович и доктор Д…

– Запрет на то или иное мясо, табуирование тех или иных животных, по сути, та же мембрана, предзапрет, чтобы не есть мясо человека…