Книга Повседневная жизнь старообрядцев - Кирилл Кожурин

Вторым духовным центром староверов в верховьях Мезени был Цилемский скит (второе название — деревня Омелино), один из самых скрытых и труднодоступных старообрядческих скитов на Севере. Возник этот центр «древлего благочестия» предположительно в середине XVIII века, а расцвет его приходится на вторую половину XVIII — начало XIX века. Насельники скита занимались хлебопашеством и скотоводством. Здесь имелась достаточно обширная библиотека, были свои переписчики, была небольшая школа, в которой обучались дети мезенских староверов. «О грамотности жителей Цилемского скита говорит тот факт, что в библиотеке скитской часовни и во всех семьях были старинные рукописные и старопечатные книги, а также сохранившаяся переписка с именитым Выговским монастырем»[171].

Епархиальные власти обнаружили Цилемский скит только в 1831 году. Более десяти лет шла официальная переписка по поводу судьбы скита и его жителей. Наконец в 1846 году скит разделил участь других духовных центров староверия того времени — был разорён, иконы и утварь переданы в Усть-Цилемскую церковь, часовня разрушена, а сам Цилемский скит был в 1854 году переименован в выселок под тем же именем.

Однако с разгромом Великопоженского и Цилемского скитов старообрядческие традиции на Нижней Печоре не пресеклись. Многие местные жители продолжали тайно придерживаться старой веры. По официальной статистике, к 1917 году в Коми крае жило 11,3 тысячи старообрядцев (по мнению некоторых исследователей — в 1,5–2 раза больше). В Усть-Цильме в 1917 году было три частных моленных, содержавшихся зажиточными торговцами.

Новый страшный удар по староверию на Печоре был нанесен советской властью. В 1930 году в Усть-Цилемском районе насчитывалось 46 «служителей культа», в основном «кулаков». Укрепившись на местах, советская власть постепенно перешла в наступление на старообрядчество. В 1929–1930 годах были закрыты единоверческие церкви в селах Усть-Цильма, Замежное, старообрядческая часовня в деревне Скитской, в выселке Цильма (Омелино), в 1933–1934 годах власти закрыли все скрытнические моленные, а к началу 40-х годов ликвидировали скрытничество на Удоре, Летке и Печоре. В результате в этих краях почти не осталось духовных наставников-мужчин, и их место начинают занимать женщины. По официальной статистике 1973 года, в Республике Коми старообрядцев было не более 2,5 тысячи человек. Однако в конце 80-х годов XX века в Усть-Цильме среди староверов всё больше появляется желание объединиться в общину и иметь свой молитвенный дом. 3 сентября 1991 года в Министерстве юстиции была официально зарегистрирована поморская община в селе Усть-Цильма, а 7 июля 1992 года здесь произошло торжественное освящение молитвенного дома. Однако деревянное здание моленной на большие праздники не могло вместить всех желающих, и тогда было принято решение о строительстве нового, более обширного здания. 19 августа 2012 года, на праздник Преображения, в Усть-Цильме состоялось освящение нового каменного храма во имя Святителя Николы Чудотворца.

Урал

Урал с сопредельными территориями также принадлежал к числу тех районов, которые стали местами компактного проживания старообрядцев и оказали весьма заметное влияние на формирование и развитие идеологии староверия в целом. Здесь преобладали четыре старообрядческих согласия: поморцы (даниловцы), федосеевцы, часовенные и поповцы белокриницкой иерархии.

Ещё при Петре I выговские староверы, активно участвовавшие в создании и развитии Повенецких заводов, создали на Урале колоссальную горную и железоделательную промышленность. В 1702 году царь Пётр передал казённый завод в руки тульского промышленника Никиты Демидова, который, хотя официально и не числился старовером, тем не менее широко поддерживал староверческие центры на Выге и на Волге и принимал в качестве руководителей своих предприятий исключительно староверов. Так, ученик и последователь братьев Денисовых Гавриил Семёнов (Украинцев) (1675–1750) был не только известным старообрядческим деятелем, но и умелым рудоискателем и организатором производства. Он появился на уральских заводах в 1720-х годах и вскоре стал у Демидовых управляющим. В Невьянске у него был собственный дом, в котором было организовано старообрядческое училище, просуществовавшее до самой его смерти. Семёнов принимал активное участие в открытии Колывано-Воскресенского месторождения на Алтае в 1723 году и строительстве там завода, принадлежащего Демидовым. Его брат Никифор Семёнов (впоследствии — выговский киновиарх) работал приказчиком на Колывано-Воскресенском заводе и сумел организовать там добычу серебра.

Русский историк и государственный деятель В.Н. Татищев, который в 1734–1737 годах управлял уральскими казёнными заводами, сообщал в Петербург: «На партикулярных заводах Демидовых и Осокиных приказчики едва ли не все, да и сами промышленники некоторые раскольники, и ежели оных выслать, то, конечно, им заводов содержать некем, и в заводах ея императорского Величества будет не без вреда; ибо там при многих мануфактурах, яко жестяной, проволочной, стальной, железной, почитай всеми харчами и потребностями торгуют олончане, туляки и керженцы — все раскольники»[172]. Вскоре Демидов и его семья сделались крупнейшими предпринимателями на Урале. В 1736 году из 53 крупных заводов на Урале 22 принадлежали Демидовым. В XVIII и начале XIX века Демидовы, получившие к тому времени дворянство, считались богатейшими людьми Российской империи. «Другие заводы на Урале тоже принимали в качестве директоров и технократов горного и металлургического дела почти исключительно староверов. Они настолько преуспели, что к 1790-м гг. Россия производила больше железа, чем Англия, и даже вывозила своё железо в Англию и другие страны»[173].

«Горнозаводской Урал даёт пример успешной адаптации староверия к социокультурным реалиям передовой для своего времени крупной металлургической промышленности. Квалифицированные и административно-технические кадры заводов в значительной степени сформировались из старообрядцев. Они дали также немало новаторов-изобретателей. Имён можно привести десятки, но ограничимся двумя: механики Нижне-Тагильских заводов, строители паровых машин и создатели первого российского паровоза, беглопоповцы отец и сын Черепановы. Соединение традиционного бытового уклада и нового характера труда на металлургических предприятиях, крепостного права и рыночных отношений, проживание в крупных, часто с многотысячным смешанным населением заводских посёлках породили самобытное мироощущение, сам феномен художественной культуры края»[174]. В частности, одним из проявлений этой культуры стала местная старообрядческая иконопись второй половины XVIII — начала XX века (так называемая невьянская икона, получившая своё название от Невьянского завода — первой горной «столицы» Демидовых и духовного центра уральского старообрядчества). Кроме иконописи большое развитие на Урале получила культовая меднолитая пластика, благо здесь имелись и специалисты-литейщики, и сырьё.