Книга Викинги. Потомки Одина и Тора - Гвинет Джонс

Жертвоприношения были основной религиозной практикой. При всех вариациях – территориальных и временных – их можно разделить на две группы: жертвоприношения по обету, обычно связанные с убиением или уничтожением, в результате которого жертва – человек, животное, оружие, корабль или другой артефакт – переходит во владение богов; и пиршественные жертвоприношения, во время которых участники обряда вместе вкушают пищу, посвященную божеству. Для нашего обсуждения культовых построек этот второй вид жертвоприношений более интересен, поскольку он, очевидно, предполагал существование неких специальных помещений, где происходили ритуальные пиршества. Подобные обряды описаны в позднейших, недостоверных источниках (у Снорри); если верить скальдам, создается впечатление, что убийство жертвенного животного само по себе было ритуалом и его мясо запекалось особым образом на горячих камнях в вырытой в земле яме – древний способ приготовления пищи, в эпоху викингов применявшийся только в сакральных целях. Помимо пира, праздничная церемония, вероятно, включала в себя песни, танцы, гадания и разыгрывание сцен на мифологические сюжеты[159].

Как выглядели языческие «храмы», нам, строго говоря, неизвестно. Адам Бременский в «Деяниях гамбургских архиепископов» (VI, xxvi-vii) описывает уппсальское святилище следующим образом:

«Главное их (шведов) святилище – Уппсала – расположено неподалеку от города Сигтуна, или Бирка. В этом храме, который весь разукрашен золотом, народ поклоняется статуям трех богов. Самый могущественный из них, Тор, сидит на своем престоле посредине храма. Водан (Один) и Фрикко (Фрейр) сидят по ту и другую сторону от него. Отличительные черты каждого из них: Тор, как говорят, владычествует в воздухе и правит громом и молнией, ветром и дождем, хорошей погодой и урожаем. Другой, Водан, что значит «ярость», правит войнами и вселяет в людей храбрость перед лицом врагов. Третий, Фрикко, дарует смертным мир и сладострастие. Его идол снабжен поэтому громадным детородным членом. Бодана же изображают они в доспехах, как мы – Марса, а Тор со своим скипетром (молотом) кажется похожим на Юпитера[160]. Шведы поклоняются также героям, которые, как они верят, заслужили бессмертие и стали богами благодаря своим подвигам. В «Житии святого Ансгара» говорится, что они думали так о конунге Эйрике.

К каждому из богов приставлены жрецы, чтобы приносить жертвы во благо народа. Если стране грозит чума или голод, возлияние совершается перед идолом Тора, в случае войны – перед идолом Бодана, а когда справляется свадьба – перед статуей Фрикко. Раз в девять лет в Уппсале, по обычаю, отмечается большой праздник, на который собираются люди со всех концов Швеции. Все должны в нем участвовать. Конунги и прочий люд, вместе и поодиночке, присылают дары в Уппсалу, и, к великому сожалению, те, кто принял христианство, отступаются от праведной веры, присоединяясь к этим церемониям. Они приносят в жертву по девяти голов от каждого рода живых существ мужского пола и их кровью ублажают богов – именно так принято добиваться милости от божеств этого сорта. Тела жертв подвешивают в священной роще, примыкающей к храму. Каждое дерево в роще считается священным, ибо в глазах язычников их делает таковыми смерть и тление мертвых тел. Там вешают лошадей, собак и людей, и один христианин говорил мне, что он видел подвешенные в роще семьдесят два трупа разных созданий. Во время жертвоприношения исполняются песни, столь многочисленные и непотребные, что лучше о них промолчать»[161].

Приведенный здесь отрывок цитируют постоянно, но попытки реконструировать на основании этого описания уппсальский храм ни к чему разумному не привели. Безусловно, в уппсальском святилище стояли статуи богов. Наверняка некое сооружение защищало их от непогоды, но был ли это просто навес на четырех опорах, или шведы, под впечатлением христианских церквей, возвели нечто более сложное – сказать трудно. Очевидно, особый статус места определяли роща и огромное вечнозеленое дерево, а не «храм». Ни источники, ни археологические данные, ни уровень развития скандинавской архитектуры в 1070 г. не позволяют предполагать, что в Уппсале имелась культовая постройка, достаточно большая, чтобы вместить хотя бы часть собиравшихся туда по праздникам людей. В любом случае сам Адам Бременский никогда не видел nobilissimum templum, о котором он пишет. Археологи высказываются весьма скептически об уппсальском «храме», равно как и о храмах в Еллинге (Дания) и в Хофстадире, в окрестностях Мюватна (Исландия). С учетом того, что написанные в XIII в. «Сага о людях с Песчаного Берега», «Сага о людях с Кьяларнеса», «Сага о Ньяле» и «Круг Земной» как исторические источники не выдерживают критики, кажется более разумным, если не единственно возможным, подойти к проблеме языческих святилищ иначе.

Как известно, у южногерманских народов в качестве святынь почитались обычно природные объекты, чаще всего – рощи или источники. Судя по законам, принятым в начале христианской эпохи в Норвегии, Швеции и Гаутланде, законам Кнута в Англии и «закону служителей церкви», действовавшему в Нортумбрии, на территории бывшего Данело, подобная традиция существовала и на севере. Во всех вышеназванных кодексах присутствуют запреты на исполнение ритуалов в лесах, на холмах, на бывших языческих капищах, а также вблизи камней и источников, и, судя по всему, составители этих правовых сводов имели в виду вполне конкретные места, где раньше совершались языческие обряды. Аль-Тартуши, описывая языческий праздник в Хедебю, не упоминает ни о каком культовом сооружении, хотя обращает внимание на христианскую церковь. По рассказу Ибн-Фадлана о русах, поклонявшихся идолам на Волге, также складывается впечатление, что деревянные фигуры стояли под открытым небом или в крайнем случае под навесом. Кажется весьма вероятным, что подавляющее большинство строений, именуемых в сагах и позднейшей исландской традиции hof, представляли собой не храмы, посвященные тому или другому богу, а, по определению О. Ольсена, крупные хутора, «рассчитанные на регулярное проведение культовых собраний, участниками которых становились не только те, кто жил на хуторе, но и большое количество посторонних людей». На севере очень желательно было иметь дом, где при необходимости можно провести ритуальное пиршество, притом что в остальное время в нем шла обычная жизнь. Два знаменитых исландских хутора, оба названные Хофстадир и расположенные один – в Мюватне, а другой – в Торскафьорде, судя по всему, относятся именно к этому типу построек. Неподалеку от них вырыты овальные ямы, чтобы запекать мясо; кроме того, для нужд одной семьи эти дома слишком велики.