Книга Круговорот чужих страстей - Екатерина Риз

— Очень.

Павел встречал их у крыльца. Алёна опасалась, что он успел разозлиться, ведь его совсем не вдохновила её идея свозить Ваньку в магазин, и вот к чему это всё привело. Но Павел казался больше обеспокоенным, чем злым. Она первой из машины вышла, взглянула виновато, но он только в лицо её вглядеться успел, потом протянул руки к сыну, который выпрыгнул из автомобиля. А так, как Ваня обладал детской любознательностью, то его испуг уже успел пройти, и он принялся рассказывать отцу про то, что с ними произошло. Правда, на «плохих дяденек» у него ушло всего одно предложение, зато на магазин, собаку, рыбу и кота он готов был потратить минимум полчаса.

— Папа, меня угощали ягодками! И мы домой купили, вкусные! А дяденька торгует рыбой, совсем такой, как мы поймали. Только у нас она в пруду живёт, а он её зачем-то продаёт. Ты знаешь зачем?

Павел поудобнее сына перехватил, притянул его голову ближе и поцеловал в щёку.

— Наверное, это его работа.

— И мы кормили кота! Он потом дал себя погладить!

— Здорово. Альбина Петровна! — Напряжение всё-таки дало о себе знать, и Павел крикнул громче, чем было необходимо. Особенно, если учесть тот факт, что домоправительница оказалась прямо за его спиной, и Костров даже на пятках от неожиданности крутнулся, поворачиваясь к ней. Сына на пол опустил. — Отведите Ваню в детскую. Пусть… — Рукой неопределённо махнул. — В общем, вы знаете.

— Пусть умоется и переоденет футболку, — рискнула вставить Алёна своё слово. Альбина Петровна наградила её тяжёлым взглядом, но кивнула.

Они поднялись по лестнице, в гостиной всё это время царила тишина. Алёна осторожно на Павла смотрела, не зная, точнее, опасаясь того, что можно было от него ожидать в подобной ситуации. Вадим ещё появился из кабинета и сообщил:

— Четыре машины.

— Чёрт.

Алёна устало опустилась на подлокотник дивана.

— Это Тарас, — сказала она.

Павел на неё посмотрел.

— Ты его видела?

Она кивнула, после чего невесело усмехнулась.

— Он даже поговорить со мной пытался. Я ему в глаза сказала, что это он их на усадьбу вывел, он даже отрицать ничего не стал.

— Сукин сын, а. Ему славы захотелось? Он её огребёт, по полной программе.

Тон был откровенно угрожающим, Павел сделал глубокий вдох, и по нему было заметно, что он в данную минуту принимает решения. Именно, решения, во множественном числе. Они шли списком, на каждое не более пары секунд.

— Они теперь осаду устроят? — не удержалась Алёна от вопроса. — Они теперь знают, где ты, где Ваня…

— Ну, от ворот мы их погоним, — ответил Негожин. — Всю территорию будем контролировать, мышь не проскочит. Но зная эту свору, они в деревне лагерем встанут. А завтра их будет ещё больше.

Павел стоял посреди гостиной, уперев руки в бока, и тяжело дышал. Потом каменным голосом проговорил:

— Всех вон из усадьбы. — Никто ему не ответил, и тогда он повернулся к Негожину и рявкнул: — Всех вон! Рабочих, прислугу, чтобы никого не было!

Вадим только кивнул и ушёл, а Алёна осторожно выдохнула. Потом рискнула извиниться.

— Паша, прости. Не надо было ездить. Но я даже подумать не могла…

Он повернулся к ней, сначала просто смотрел, затем подошёл. Алёна казалась не на шутку расстроенной, и уж точно злиться на неё за то, что она, да и он сам, не могли предвидеть, было глупо. Поэтому Павел спросил:

— Ты испугалась?

Она качнула головой, глядя куда-то в сторону.

— Нет. Разозлилась.

Он коснулся её волос, пальцы прошлись по заплетённой косе, потом он притянул её голову к своему животу. Алёна тут же обняла его за талию, щекой прижалась.

— Сколько мы выдержим осаду? — спросила она тихо.

— Сколько надо.

Потом Алёна сидела на перилах крыльца и наблюдала за тем, как разъезжаются люди. Строительство было спешно остановлено, стало тихо, непривычно тихо. Обслугу из дома увезли первыми на микроавтобусе, за ними выехал автобус с рабочими. Всем руководил Вадим, и Алёне почему-то казалось, что он едва ли не обыски проводит. Но скорее всего, он внушал людям, что от их болтливости многое зависит. Лично в их жизни.

И стало совсем тихо. Дома, на улице. Ни голосов, ни звуков работающих инструментов. Ни негромкого девичьего смеха в коридорах огромного дома. Только Альбина Петровна ходила неслышно и занималась своими делами. Но делала всё медленно, и Алёна поняла, что женщина тоже всерьёз расстроена. И поэтому перед обедом отправилась на кухню, на помощь. Альбина Петровна попыталась протестовать, но Алёна слушать её не стала.

— Ничего страшного, если Павел Андреевич некоторое время будет питаться, как простой смертный, — сказала она, заглядывая в холодильник. — Без смены блюд обойдётся. — Попыталась изобразить смешок. — С осадами, с ними так.

За её спиной хохотнул садовник. Он единственный, кто остался после того, как все остальные разъехались. Видимо, он был сам себе хозяин. Сам приезжал, сам уезжал, ответственно относился к работе. Крепкий на вид мужчина лет шестидесяти, его даже Ваня любил. Не раз ходил смотреть, как дядя Саша косит траву новомодной газонокосилкой.

— Да уж, — проговорил садовник, опустил на нос очки. Он уже довольно давно сидел у окна и зачем-то разбирал допотопный будильник. — Воевать, так воевать. Но делать это сподручнее на сытый желудок. Готовить кто будет, дамы?

Алёна с Альбиной Петровной кивнули одновременно, не сговариваясь.

— Я. — И переглянулись растеряно. Мужчина у окна ухмыльнулся.

— Это радует.

— Александр Максимович, кажется, вы сомневаетесь в моих способностях, — пожурила его Алёна. — Прокормимся. Единственное, что я первое варить не умею.

— Ну, самая первейшая еда. Как тебя так угораздило?

Александр Максимович был человеком добродушным, но несколько беспардонным, хотя Алёна считала это деревенской простотой. В этом доме уважительного «вы» от него удостаивался только Павел.

— Да вот как-то. — Алёна решительно махнула рукой. — В общем, решено. Альбина Петровна будет варить суп, а я всё остальное. Будем жить скромно, но не голодно. По-моему, это меньшее из зол.

— А щи ты варить научись, Алёна, — крякнул Максимыч. — Как же тебя замуж брать, если ты щей не сваришь?

— Вы меня прямо застыдили. Придётся учиться.

Ванька тому, что она теперь готовит, удивился. Как проснулся, кинулся Алёну искать, а застав её жарящей котлеты, открыл рот. Потом принюхался. Алёна мальчику задорно улыбнулась.

— Вкусно пахнет?

Ванька кивнул, влез на подоконник, набрал в ладошку чёрной смородины из блюда. Алёна ему ещё небольшой огурец протянула.