Книга Линкор "Шарнхорст" - Альф Якобсен

«Потопление германского линкора, бесспорно, большая удача англичан… Он [Фрейзер] рассказал о бое… Тут же выяснилось, что в германский линкор попали, по данным англичан, 11 торпед (из них четыре в левый борт), а по утверждениям пленных — восемь торпед, и все в правый борт… Нам больше ничего не рассказывают, хотя адмиралу Фрэзеру и его штабу должно быть понятно, что нас очень интересует информация, полученная от выуженных из воды гитлеровцев. Отнюдь не подробности боя, но детали обстановки в Альтен-фиорде, в Ланг-фиорде, где расположена маневренная база гитлеровских военно-морских сил, действующих на Северном фронте против нас. Вот почему вызывает досаду то, что союзники в данном случае ограничились радушными улыбками и пространными заявлениями, что они и мы — союзники. Ничего, будем обходиться своими данными».[35]

На следующий день адмирал Фрейзер вместе со всей эскадрой покинул Мурманск; на прощание ему подарили огромную шапку-ушанку и тулуп. Эскадра взяла курс на свою базу в Скапа-Флоу. Они триумфально вернулись туда в первый день нового, 1944 года.

Нильс Оурен, старший артиллерист «Сторда», описывал сцену входа в гавань, расцвеченную боевыми вымпелами:

«При подходе к месту якорной стоянки [в Мурманске] мы выстроились на палубе и трижды приветствовали экипаж линкора „Дюк оф Йорк“, проходя мимо него. В ответ мы слышали не менее громкие приветствия. Однако такое признание успешного завершения операции не идет ни в какое сравнение с приемом, устроенным Соединениям-1 и 2 при входе в Скапа-Флоу 1 января 1944 года. Всем союзным кораблям, находившимся здесь, было приказано встать на якорь, образовав две длинные колонны, и мы, арктические мореплаватели, шли по коридору между ними. На палубах всех кораблей выстроились экипажи. Все приветствовали нас и поздравляли с успешным завершением операции. Мы все очень устали и, выстроившись на палубе, молча слушали несущиеся в наш адрес поздравления. Надо признать, что иногда у нас подступал комок к горлу».

Поздравления поступали отовсюду. В телеграмме короля Георга VI говорилось:

«Отличная работа линкора „Дюк оф Йорк“ и остальных ваших кораблей. Я горжусь вами».

Черчилль также прислал телеграмму Фрейзеру:

«Сердечные поздравления Вам и всему Флоту метрополии в связи с Вашими блестящими действиями. Тот, кто умеет ждать, получает все».

Фрейзер, в свою очередь, направил поздравление норвежскому главнокомандующему в Лондон.

Участники операции были осыпаны почестями и наградами. Фрейзер был награжден Большим Крестом ордена Бани, а советское правительство наградило его орденом Суворова 1-й степени. Впоследствии ему было пожаловано пэрство, и он, с согласия короля Норвегии Хаакона VII, получил титул лорда Фрейзера Нордкапского. Вице-адмирал Барнетт стал Рыцарем-командором Ордена Британской Империи, несколько капитанов было награждено орденом «За безупречную службу». Капитан Скуле Сторхейл, который впоследствии стал вице-адмиралом и был назначен главнокомандующим Норвежских ВМС, получил пряжку к Военному Кресту.

С молодыми немецкими моряками, спасенными и затем ставшими военнопленными, обращались корректно. Гельмут Бакхаус:

«Британские моряки оказывали нам посильную помощь и делали все, чтобы поставить на ноги. Мы очень страдали от переохлаждения после того, как нас вытащили на борт, а кроме того, мы наглотались нефти и соленой морской воды. Кое-кто имел незначительные ранения. Лишь спустя какое-то время до нас дошло, что мы — единственные, кому удалось спастись, а все остальные погибли. Это ни с чем не сравнимое ощущение — идет сражение, вдруг палуба уходит из-под твоих ног, и ты оказываешься в открытом море. Ты кажешься себе ничтожно маленьким и хрупким, просто соломинкой. Я оказался среди избранных. Наверное, где-то рядом был мой ангел-хранитель».

С пленными обращались хорошо, но одну ошибку допустили, когда «Дюк оф Йорк» шел из Мурманска в Скапа-Флоу. Несмотря на протесты лейтенанта Эдуарда Томаса, представителя разведки у Фрейзера, его сначала упрашивали, а затем просто вынудили провести предварительный допрос пленных. Офицерам линкора не терпелось узнать все, что можно.

«Они будто ошалели, пройдя через ужасное сражение, и самое время было оставить пленных в покое, чтобы потом профессионально допросить их»,

— так потом писал Томас, которому мало что удалось узнать. Англичан больше всего интересовало вооружение «Шарнхорста» — приборы управления огнем, орудия, радарные установки и дальномеры, в общем, все, что могло дать представление об уровне немецкой техники. При допросе хотели выжать из спасенных как можно больше военных секретов.

«Однако мы имели статус военнопленных и поэтому имели право говорить не больше, чем было действительно необходимо»,

— рассказывал Бакхаус, которого после прибытия в Шотландию вместе со всеми остальными посадили на поезд и доставили в Лондон.

«Нас допрашивали ежедневно — сначала немецкие иммигранты, затем английские военные специалисты. Допросы продолжались несколько недель, но мы в основном выдержали оказываемое на нас давление».

Это видно и из отчета, объемом около ста страниц, составленного на основе протоколов допроса уцелевших моряков. В нем, в частности, говорится:

«Вопреки ожиданиям, спасенные, причем все простые матросы, вежливо, но твердо отказывались раскрывать секреты, демонстрировали высокий дух, однако из-за плохого состояния здоровья и недостаточной их осведомленности по многим вопросам следователям было нелегко их допрашивать.

Нужно было получить достоверную информацию технического характера и полную картину сражения, но все испортил предварительный допрос, проведенный крайне непрофессионально. Кроме того, пленные, очевидно, уловили, как оценивают сражение сами англичане, поэтому они кое-что явно приукрашивали, и проводить параллельный допрос также было трудно.

Выяснилось, что почти все, за исключением четверых, находились в каком-нибудь укрытии в течение всего боя, что и породило основные трудности при допросе. Большинство матросов не могли отличить взрывы торпед, попадания тяжелых снарядов и залпы собственной артиллерии главного калибра. Для многих приказ покинуть корабль оказался полной неожиданностью, потому что они даже не подозревали, какие серьезные повреждения он получил».

Как сказано выше, Гюнтер Стрётер был вскоре репатриирован под патронажем Красного Креста. Причем только он один. Остальные после кратковременного пребывания в Шотландии были доставлены в Нью-Йорк на борту лайнера «Куин Мэри». Восемь человек были интернированы в Канаду, остальные попали в лагерь «Мак-Кейн» под Новым Орлеаном.

«После нелегкой жизни в море мы превратились в сборщиков хлопка на Миссисипи. Нам платили по 80 центов в день, но для этого нужно было выполнить норму 80 килограммов»,