Книга Реваншист - Анатолий Дроздов

— Тебя как звать?

— Дмитрий, — ответил журналист.

— Ваши покажут это? — Ельцин обвел рукой площадь.

— Конечно! — кивнул журналист. — Без проблем.

— Видите, товарищи! — повернулся Ельцин к единомышленникам. — Телевидение тоже за нас. Вся страна узнает. Пойдем, Дима, перекусим! — он обнял журналиста за плечи и кивнул остальным: — Вас, товарищи, тоже покормят.

Ельцин не соврал. Спустя какое-то время из здания ЦК вышли официантки с подносами. Бутерброды, горячий чай — все это расхватали вмиг. Жуя вкуснейшую колбасу и запивая ее сладким чаем, люди на площади ощущали гордость. Не испугались, пришли. А хунта… Ей не устоять перед гневом народа.

К полудню журналисты рассосались, и стало скучно. Поначалу среди собравшихся ходили слухи. Кто-то уверял, что к Старой площади подтягиваются войска. Хунта приняла решение расправиться с восставшими. Новость всколыхнула людей. Одно дело таскать столы и выкрикивать лозунги, другое — стоять под прицелом пушек. В том, что «хунта» пришлет танки, «знатоки» не сомневались. Начавшуюся панику пресек Ельцин. Он велел двум молодым инсургентам разведать обстановку. Те сбегали и принесли известие: никаких танков нет. Как и войск или чего-то подобного. Столица живет обычной жизнью.

— Не поддавайтесь на провокации, товарищи! — подвел итог Ельцин. — Армия не пойдет против народа.

От вождя тянуло спиртным. Уловив запах, люди вздыхали. Сто граммов никому бы не помешали. Только где взять? При Горбачеве водку и вино стали продавать по талонам. Оно, вроде, правильно: зачем спаивать народ? С другой стороны, иногда хочется.

Во второй половине дня к холоду добавился голод. Запас продуктов в здании ЦК кончился. Подвоз новых, как объяснил Ельцин, блокировала «хунта». Добровольцы вызвались сходить в магазин. Из них сформировали команду и снабдили деньгами. Добровольцы ушли и не вернулись.

— Хунта перехватила! — объяснил это Ельцин. — Потерпим, товарищи! Я позвонил верным людям, обещали помочь. Подвезут.

Однако не подвезли. Тоже, наверное, «хунта» помешала. Хотя многие в этом сомневались. Уж больно радостными выглядели добровольцы, собираясь в поход. Слиняли. Их примеру готовились последовать другие. Ельцин, почувствовав это, приказал: за баррикаду — ни шаг! Опасно. «Хунта» не дремлет. Он поручил старшим присматривать за людьми. Теперь все мерзли и скучали. Кое-кто даже мечтал о появлении танков. В этом случае можно слинять — под шумок.

Словно в ответ на эти мысли в отдалении послушался гул моторов. «Танки!» — пронесся по площади слух. Сразу несколько человек метнулись к ЦК. Вскоре из дверей здания показался Ельцин. Нетвердо ступая, он подошел к баррикаде и оперся на стол.

— Больше мужества, товарищи! — обратился к собравшимся. — Они не посмеют. Танкисты не станут давить людей.

Но это были не танки. К баррикаде подтянулась колонна армейских грузовиков. Каждый из них тащил на прицепе полевую кухню. Когда грузовики встали, из кузовов посыпались солдаты. Одни, подгоняемые прапорщиком, отцепили кухни и подкатили их ближе. Другие вытащили из кузовов столы и выставили их параллельно баррикаде. Затем стали носить ящики и коробки. В считанные минуты на столах горками возник нарезанный хлеб, стопки разовых пластмассовых тарелок и таких же стаканчиков. В завершение солдаты подтащили проволочные ящики с бутылками. Те зазывно позвякивали. Закончив, солдаты ушли. У столов и кухонь осталось несколько человек в белых куртках и колпаках. Одни встали у столов, другие откинули крышки котлов и стали мешать в них черпаками на длинных ручках. Над площадью поплыл аппетитный запах. Многие сглотнули слюну. В этот миг перед баррикадой возник молодой человек в куртке и джинсах.

— Здравствуйте, товарищи! — сказал он и улыбнулся. — Меня зовут Сергей Дейвойно. Я писатель и член Государственного комитета по чрезвычайному положению. Нам стало известно, что здесь мерзнут и голодают наши советские люди. Непорядок. Товарищи поручили мне накормить и согреть вас. Прошу! — он указал на столы.

— Не слушайте его! — вскинулся Ельцин. — Еда наверняка отравлена.

— Вы так думаете? — поднял бровь Девойно и обернулся к столам. — Нигматулин, сооруди-ка порцию!

Невысокий солдат у стола схватил тарелку и протянул ее повару. Тот зачерпнул половником в котле и плюхнул в нее горку каши. Нигматулин воткнул в нее пластмассовую ложку, приложил пару кусочков хлеба и поднес писателю.

— И это! — Девойно щелкнул себя по горлу.

Солдат сунул ему в руки тарелку и вернулся к столу. Там вытащил из ящика бутылку, сорвал с нее пробку-бескозырку и наполнил легкий стаканчик прозрачной водкой. Поднес Девойно. Тот принял, опрокинул жидкость в рот, крякнул и тут же заел теплой кашей.

— Гречневая, с мясом, — сообщил напряженно следящим за ним восставшим. — Вку-у-сная. С утра не ел — все некогда было. Присоединяйтесь, товарищи! Да, совсем забыл! — он хлопнул себя ладонью по лбу. — Среди вас есть женщины. Как интеллигентный человек, я не могу предлагать им водку. В котле одной из кухонь — глинтвейн. Горячий. Лучше средство согреться на морозе. Думаю…

Он не договорил.

— Глинтвейн? Где глинтвейн? — раздался крик. На стол баррикады влезла женщина, спрыгнула на мостовую с другой стороны и подбежала к писателю.

— Там! — указал он рукой.

Женщина метнулась к кухне. Солдат в белой куртке налил ей в стаканчик темной жидкости. Дрожащей от холода рукой женщина поднесла его ко рту. Глотнула, закрыла от удовольствия глаза, затем приложилась вновь…

— Девочки! Настоящий глинтвейн! Я такой за границей пила.

Эти слова будто прорвали плотину. Через столы полезли люди. Другие, сообразив, стали оттаскивать их в сторону. В образовавшиеся проходы хлынула толпа.

— Осторожно, товарищи, не толкайтесь! — увещевал голодных Девойно. — Водки и каши хватит всем. Мужчины будьте джентльменами. Женщин — вперед!

Подбежавшие солдаты помогли навести порядок. К столам с едой выстроились очереди. Конвейер заработал. Каждому, подходившему к столу совали в руки тарелку с кашей и стаканчик с водкой. Женщинам наливали глинтвейн. Люди отходили в сторону, пили и набрасывались на еду. Опорожнив посуду, занимали очередь вновь. Этому не препятствовали: водки и каши у представителей ГКЧП хватало.

Откуда-то появились журналисты. Они фотографировали и жужжали кинокамерами. Портативные камкордеры в СССР только начали выпускать, поэтому телевидение для новостных выпусков использовало старые технологии. В этой суете никто не заметил, как к Борису Николаевичу подошли двое. Один без замаха ткнул ему кулаком под дых. Второй подхватил обмякшего главаря. Нежно придерживая его за плечи, двое увели Ельцина в темноту. Вожака хватились спустя время.

— Где Ельцин? — закрутил головой один из старших.

— Ушел, — ответил неприметный на вид мужчина лет тридцати.

— Куда? — изумился старший.

— Не знаю, — сказал неприметный. — Отдыхать, наверное. Сказал: «Я ухожу» — и все.