Книга Тактика победы - Михаил Кутузов

Как только до генерала Кутузова дошло это непонятное известие, он увидал себя принужденным или отказаться от соединения с Буксгевденом и идти через Цнайм на Иглау, или форсированным и сильно подверженным случайностям фланговым маршем достигнуть шоссе из Вены на Брюнн через Голлабрунн в то время, когда его арьергард удерживал бы противника; он решился на последнее; решение это делает ему честь тем более, что риск был велик: неприятель, пользуясь кратчайшей дорогой, мог предупредить его в Голлабрунне.

Багратион с Азовским и Подольским пехотными полками, Киевским гренадерским, Черниговским драгунским, Павлоградским гусарским, батальоном Новгородского полка, батальоном Нарвского полка и несколькими сотнями казаков, всего не более 8000 человек, 2-го (14-го) ноября занял хорошую позицию позади деревни и ручья Шёнграбен и там ожидал французов, между тем армия Кутузова поспешно проходила позади него, чтобы занять Голлабрунн.

3-го (15-го) ноября утром Мюрат почти с 40 000 человек появился перед Багратионом, но ни последний, ни его 8000 храбрецов не выказали удивления по поводу численности противника; Мюрат явился с такими силами из предосторожности: он, может быть, думал, что Кутузов находился близ своего арьергарда; он потерял драгоценное время, так как начал вести переговоры, вместо того чтобы сразу атаковать Багратиона. Последний сделался жертвой еще одного промаха австрийцев.

Полковник граф Ностиц, командовавший передовыми постами, выставленными от австрийской кавалерии, был обманут Мюратом тем же способом и при помощи тех же средств, что и князь Ауэршперг. Он поверил миру, объявленному коварным противником, и отступил, не предупредив даже Багратиона, фланги которого при этом открывались и подвергались ударам, и Уланиуса, который, находясь на правом фланге, был уже отчасти окружен.

Тогда князь Багратион послал спросить, заключен ли действительно мир с австрийцами, и в этом случае потребовал предупреждения Кутузова и свободного отступления. Мюрат начал с ним переговоры, но русские не поддались так легко на обман, как австрийцы. Багратион ловко воспользовался этой невероятной ошибкой неприятеля для выигрыша времени, необходимого для обеспечения марша Кутузова. Мюрат имел смелость сперва предложить Багратиону положить оружие.

Когда же это предложение было отвергнуто с негодованием, он ограничился требованием отступления русских. Багратион отговорился необходимостью получить на это разрешение от Кутузова; Мюрат согласился и заключил перемирие до получения ответа. Войска стояли на расстоянии 300–400 шагов одни от других, причем состоялось соглашение о взаимном предупреждении за четыре часа до начала враждебных действий, которые, как говорил Мюрат, вскоре станут ненужными.

Невозможно понять, каким образом Мюрат мог согласиться на столь невыгодное для себя перемирие, будучи ориентированным относительно положения армий; это была ошибка наиболее непростительная, какую он мог сделать, и интересно знать, была ли она действительно сначала предположением или желанием Наполеона, или же она была изобретением (по меньшей мере очень неудачным и очень неуместным) Мюрата?

На этот вопрос я никогда не мог ответить, но несомненно, что, может быть, это промедление спасло Кутузова. Последний, придя в восторг от донесения Багратиона, послал к Мюрату генерала Винценгероде, который постарался еще выиграть время и в этом успел. Перемирие было заключено, но оно продолжалось недолго.

4-го (16-го) числа, в 3 часа пополудни, Наполеон, извещенный об этом перемирии и о невыгодной для него отсрочке, прибыл к своему авангарду, ужасно рассердился на бездействие своего зятя, разнес его и приказал немедленно атаковать русский арьергард. Бой был ужасный; французы воспользовались своим численным превосходством для обхода флангов русских, но последние решились все погибнуть ради спасения остальной своей армии и в продолжение восьми часов оказывали противнику самое геройское сопротивление.

Из 8000 человек, входивших в состав арьергарда, 4000 легли на поле сражения; Азовский и Подольский полки потеряли до 300 человек каждый. Уланиус, командовавший правым флангом, геройски сопротивлялся и ловко отступил; он приказал занять дорогу, идущую по высотам, находящимся за другим ручьем, в тылу позиции, и деревню Кунтерсдорф, чтобы обеспечить, насколько возможно, путь отступления; генерал Шелехов (Зеляков?)[97], бывший на левом фланге и отличавшийся только храбростью, был подавлен, но не уступил ни пяди нашей позиции; Багратион был окружен, пробился штыками и успел отступить, потеряв только восемь орудий.

Кутузов продолжал свой форсированный марш на Брюнн и Вишау, где он соединился с Буксгевденом. Князь Багратион был безостановочно преследуем Мюратом, но действовал все время смело и искусно.

Существовало мнение, что Кутузов после того, как соединился с головными колоннами Буксгевдена и имел под ружьем 60 000 человек, хотел снова двинуться вперед и заставить Мюрата, имевшего тогда лишь 35 000 человек[98], испытать участь Мортье, но что император Александр прислал ему приказание ничем не рисковать до его прибытия и до соединения всех сил, а отступать под прикрытие орудий Ольмюца, куда он сам прибыл 5-го (17-го) ноября.

Теперь я должен поговорить о назначении других русских армий, в частности о движении армии Буксгевдена, в которой я сам находился.

Мы никогда не были хорошо осведомлены относительно действительных предположений наших государей, которые объявлялись в зависимости от обстоятельств; но казалось, что только одна армия Кутузова сначала была предназначена для соединения с австрийцами. Буксгевден, Эссен и Беннигсен должны были действовать под начальством Михельсона совместно с пруссаками, если бы последние решились сами присоединиться к коалиции, или принудить их войти в нее, если бы они отказались.

Последнее дело не было очень легким, и оно может показаться по меньшй мере слишком смелым, принимая во внимание, что император Александр, с одной стороны, присоединялся к врагам Наполеона, а с другой – начинал войну против одной из главных военных держав Европы; Пруссия колебалась, виляла и заставила нас потерять время, которое, как видели, Наполеон сумел употребить с пользой.

Генерал Беннигсен остался некоторое время в Гродно, в ожидании событий. Граф Буксгевден продвинулся через Брест-Литовск к Пулавам. Там его армия перешла Вислу и двинулась к Пилице, разделявшей тогда австрийские и польские земли от прусских. Генерал Михельсон имел свою главную квартиру в Козенеце. Генерал-лейтенант Эссен выдвинулся вперед по правому берегу Вислы.

Император Александр прибыл в Пулавы и, факт замечательный, расположил свою главную квартиру в замке княгини Чарторыской, смертельного врага его бабки (Екатерины) и России; сын ее был в то время главным министром той самой страны, против которой она вела столько интриг и против которой делала самые отчаянные попытки.